Обретённая память
Шрифт:
— Насколько эта штука была тяжёлой? — спросил Оуэн.
— Я же сказала тебе. Очень тяжёлой.
— Держу пари, не такой тяжёлой, как ты…
— Эй!
Это была металлическая сфера размером примерно с футбольный мяч. Сначала она казалась довольно гладкой, но когда Тошико и Оуэн подползли ближе, они увидели, что поверхность сферы покрыта искусно выполненными гравюрами. В одной из сторон шара была дыра, но никто из них не мог увидеть, что там внутри.
— Это мы только что сделали? — спросил Оуэн.
— Нет, — ответила Тошико. — Посмотри на края дыры. Они оплавлены, как будто что-то прожгло сферу изнутри.
Оуэн поднимался по лестнице в Хаб, прижимая металлический шар к груди. Ему
Гвен и Йанто сидели на своих местах, их взгляды были прикованы к экранам. На третьем мониторе, между двумя рабочими местами, демонстрировалось изображение с камеры видеонаблюдения в конференц-зале, где спал Майкл.
— На чём это Майкл спит? — выдохнул Оуэн, по-прежнему сражаясь с весом шара.
— На надувном матраце, — ответил Йанто, повернувшись на своём стуле. — Остался от нашего турпохода. Одна из немногих вещей, которые мы не выбросили. Я не смог найти насос, так что Гвен надула его. У этой девчонки отличные лёгкие. — Он указал на металлический шар. — Это подарок для меня? — спросил он.
— Нет, вообще-то нет, — тяжело дыша, выдавил Оуэн. Он добрёл до ближайшего стола и положил шар. Тот опустился на поверхность стола с тяжёлым стуком. — Так что, пока я рвал кишки, таская эту штуку по чёртовым лестницам, чем вы двое занимались?
— Майкл сказал, что там было двое мужчин, — сказала Гвен. — Кромвель и Валентин. Они навещали его в больнице. Задавали ему какие-то странные вопросы. Мы пытались разобраться, кто они такие.
— Есть успехи? — спросила Тошико.
Гвен кивнула.
— В нашей базе данных нет ничего о Валентине, так что я провела перекрёстную проверку всех данных с 1953 года. Намного более успешно.
Она повернулась обратно лицом к экрану.
— Кеннет Джеймс Валентин. Родился в 1921 году в Ньюпорте. Работал плотником с пятнадцати лет до 1941 года, когда он присоединился к Королевским гвардейским драгунам. Принимал участие в операции «Повелитель», также известной как «День Д», когда в составе Двадцать седьмой вооружённой бригады совершил высадку на пляж «Меч». Был ранен в бою и отправлен обратно в Британию, где провёл остаток Второй мировой войны, находясь на лечении. Вступил в полицию Кардиффа в 1947 году, а потом… В общем, это всё.
— Всё? — переспросил Оуэн. — Что случилось? Он умер?
Гвен покачала головой.
— Нет никаких записей о том, что полиция Кардиффа платила ему после 1950 года, но нет и свидетельства о смерти. Ничего. Он просто исчез.
— А что с Кромвелем?
Гвен повернулась к Йанто. Йанто перевёл взгляд с Гвен на Тошико и Оуэна. Вид у него был уклончивый.
— Я вроде как уже знал, — тихо сказал он.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Гвен. — Что ты уже знал?
Йанто показал на свой монитор, и остальные собрались вокруг него. На экране была фотография мужчины лет тридцати с небольшим; цепкие глаза-бусинки смотрели в камеру. Это было стандартное чёрно-белое портретное фото, сделанное в 1950-е годы, вроде фотографии на паспорт. Рядом с изображением помещалась микрофиша [35] с напечатанным резюме:
35
Документ в виде микроформы на прозрачной форматной плёнке (реже на непрозрачной основе) с последовательным расположением кадров в несколько рядов.
ИМЯ: ЧАРЛЬЗ АРТУР КРОМВЕЛЬ
ДАТА РОЖДЕНИЯ: 06/03/1915
ДАТА СМЕРТИ: 14/02/2006
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ: Разведён, иждивенцев нет
ОБРАЗОВАНИЕ: Гимназия Брунел, Порт-Талбот, 1926–1933
Эксетерский колледж, Оксфорд, 1933–1941
ВОЙСКА и проч.: Королевский морской флот, 1938–1941, лейтенант-коммандер
МИ-6, 1941–1945
Торчвуд, 1945–1975
— О Господи, — сказал Оуэн. — Он был одним из нас.
— Но что насчёт Валентина? — спросила Гвен. — Если здесь есть данные о Кромвеле, почему нет данных о Валентине? Как будто кто-то его уничтожил.
— Есть ещё одно, — сказал Йанто, поворачиваясь к своему монитору и показывая на фотографию Кромвеля. — Я встречался с этим человеком.
Глава восьмая
Глядя в грязное окно вагона лёгкой железной дороги DLR, Йанто Джонс размышлял, удастся ли ему когда-нибудь поселиться в шикарной квартире в Доклендс. Квартирка с балконом была бы хорошим вариантом. Квартира, где они с друзьями могли бы попивать модные коктейли и слушать такую музыку, какую люди слушают, стоя на балконах и попивая модные коктейли.
Возможно, новая работа могла бы помочь. Он пока не получил свою первую зарплату, но, может быть, за несколько месяцев на этой работе он заработает достаточно, чтобы купить хорошую квартиру с впечатляющим видом из окон. Но не сейчас. Сейчас поезд вёз его из Каннинг Таун [36] к Кенари-Уорф, и многоэтажные жилые дома-башни с их балконами и консьержами казались сейчас не более чем дразнящими кинеографами [37] .
По крайней мере, работа представляла собой нечто впечатляющее. Он хотел работать в Кенари-Уорф с тех пор, как только переехал в Лондон и, если быть предельно честным, он хотел работать в небоскрёбе с самого детства. Работа в небоскрёбе казалась более приличной по сравнению с тем, что считал приличной работой его отец — вроде сталелитейного завода или ремонта автомобилей.
36
Промышленный и жилой район Лондона.
37
Приспособление для создания анимированного изображения, состоящего из отдельных кадров, нанесённых на листы бумаги, сшитые в тетрадь. Зритель, перелистывая особым способом тетрадь, наблюдает эффект анимации. Кинеография является одной из форм мультипликации.
Кенари-Уорф выглядел так, словно кто-то взял маленький кусочек Нью-Йорка и поместил его в лондонский Ист-Энд. Йанто любил абсолютную вертикальность этой части города; почти расстраивающее ощущение головокружения, которое овладевало им, когда он задирал голову, чтобы посмотреть на гигантские стрелы из стекла и металла.
Когда двери поезда открылись, Йанто вышел на улицу, был подхвачен потоком пассажиров и побежал по эскалатору к Кенари-Уорф.
Она ждала его у фонтанов на Кабот-сквер.
Лиза.
— Всё в п’рядке, д’рогой? — спросила она со своим чудным акцентом «мокни» [38] . Йанто задумался, не покраснел ли он. Он был знаком с ней всего неделю, но между ними что-то было, какая-то искра. По крайней мере, он надеялся, что это так.
— И чем ты занимался прошлой ночью? — поинтересовалась она. — Сексом?
— Не-а, — ответил Йанто. — Мы начали домашний Джеймс-Бондафон. С несколькими парнями.
— Джеймс-Бондафон?
— Да. Мы смотрели наши любимые фильмы про Джеймса Бонда в хронологическом порядке. Дошли до «Голдфингера».
38
Фальшивый акцент, похожий на кокни (один из самых известных типов лондонского просторечия, на котором говорят представители низших социальных слоёв населения Лондона).