Обрученная с Розой (другая редакция)
Шрифт:
Миновав Тауэр-стрит и Чип, они подошли к массивным Олдгейтским воротам, над аркой которых, словно замок, возвышалась могучая надвратная башня с флюгерами и бойницами. Створки ворот были отворены. Закованные в доспехи стражи стояли, перегородив дорогу и внимательно оглядывая всех, кто приближался, будь то богатый купец с охраной и обозом, всадник в доспехах или монах с четками в руках. Кое-кого задерживали.
Анна видела, как остановили какого-то рослого йомена, заставили скинуть шапку и, обнаружив, что у него вьющиеся волосы, отвели куда-то. Действия стражников, поднимавших покрывала
Внимательно разглядывали стражники и молоденьких пажей и оруженосцев. И не только разглядывали. Анна едва не прыснула со смеху, заметив, как стражи бесцеремонно запускают им руки между ног, чтобы убедиться в принадлежности к мужскому полу. Кое-кто в гневе хватался за кинжал, так что страже приходилось быть начеку.
На Дороти и Анну не обратили внимания, но оттеснили в сторону, пока разбирались с остальными. Пришлось ждать. Сердце Анны билось, как у пойманного зайца. Она нервничала, испуганно выглядывая из-за широкой спины Дороти.
Неожиданно произошло какое-то замешательство. Стражи ворот вдруг подобрались и потеснили собравшийся люд. Анна оглянулась, и душа у нее ушла в пятки.
Во главе небольшого отряда прямо на них на белом коне ехал Ричард Глостер. Он небрежно держал поводья одной рукой, тусклый свет дня лежал на золотом шитье его плаща. Иссиня-черные волосы герцога падали ниже плеч, а на лице его отчетливо читались раздражение и усталость.
– Ну? – коротко спросил он у начальника стражи.
Тот ел глазами герцога, отставив руку с железной пикой.
– Задерживаем всех подозрительных, милорд. Ни один человек, который хоть мало-мальски похож на них, не покинул Сити.
Герцог утомленно кивнул, обвел тяжелым взглядом теснившуюся у стен толпу. В темных глазах этого увечного принца было нечто такое, что заставляло людей трепетать перед ним. И люди склонялись. Одна Анна осталась стоять как завороженная, оцепенев от страха. Никого и никогда не боялась она больше, чем Ричарда Глостера.
При одном воспоминании об их встрече в Киркхеймской обители, о том, что там случилось, она начинала испытывать страх. Та встреча, как и письмо, которое она тайком прочла, раскрыли ей подлинную сущность жестокого герцога, не ведающего ничего святого. И сейчас, когда она увидела Ричарда так близко, ей показалось, что пути к спасению нет. Этот человек схватит ее, она станет его пленницей, его вещью, рабой, и все усилия пойдут прахом.
Пронзительные глаза Ричарда, шарившие по толпе, наконец остановились на ней. Анна была близка к обмороку. Его взгляд словно прожигал ее насквозь.
В этот миг Дороти грубо толкнула ее локтем в бок:
– Да кланяйтесь вы, тетушка! Крест честной, ведь это же сам Ричард Йоркский, брат нашего доброго короля, храни его Господь!
И, нажав рукой на шею Анны, она заставила ее согнуть спину.
– Совсем выжила из ума старая! – ворчала Дороти,
Анна стояла, склонившись в поклоне. Совсем близко она видела атласно-белые бабки скакуна герцога. «Сейчас меня схватят… Сейчас меня схватят…» – в панике твердила про себя девушка.
Но вот конь переступил с ноги на ногу и, понукаемый всадником, двинулся прочь.
Дороти потащила Анну. Та еще словно пребывала в трансе. Слышала ворчание Дороти и ее слова стражнику:
– Это моя тетка Мэг. Вовсе выжила из ума от старости. Хочу отвести ее к сестре в Перфлит. Ох и намаялась я с ней!..
– Проходите, не задерживайтесь, – донесся хриплый простуженный голос стражника.
Все остальное было похоже на чудо. Толпа, дорога под уклон, деревянные домики, над которыми высились стены старого аббатства. Анна вдруг ощутила вольный запах полей. По дороге, скрипя, тянулась груженная горшками телега, мальчик в залатанной одежде гнал гусей. На холме сквозь марево тумана проступали крылья мельниц. Лондон остался позади!
Анна повернулась к своей провожатой:
– Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала!
Толстуха шла рядом и сердито сопела. Лишь когда они остались на дороге одни, она заметила:
– Клянусь святой Доротеей, когда вы стояли столбом и пялились на горбатого Дика, мне показалось, что я уже чувствую веревку вокруг своей шеи. И что это с вами стряслось? Ну-ну, не реветь, а то все краски расплывутся.
Затем они долго шли вдоль Темзы, пока не свернули в ольховые заросли на берегу, где близ заброшенной мельницы их ожидал с лошадями Перкен. Ни лодочника Джека, ни Майсгрейва, ни Фрэнка еще не было. Перкен успокаивал Анну:
– Шуточное ли дело, миледи, пройти под водой! А ведь им придется пробираться под мостом и мимо доков. Джек-то выведет их, но не так скоро, как вам хочется.
Анна торопливо смыла грим, затем с наслаждением переоделась. Рядом, в корзине Дороти, лежали одежда и меч Майсгрейва. Девушка коснулась его рукояти. Где-то теперь его хозяин?..
Перкен и Дороти сидели у воды. Девушка опустилась между ними. Гуляка-каменщик, изгнанный из гильдии, и шлюха из Уайтфрайерса – вот и все окружение благородной принцессы из дома Невилей.
Анна закрыла глаза, боясь даже глядеть на темную воду. «Что будет, если он не придет?» Она тряхнула головой, отгоняя черные мысли. Но страх все глубже вползал в ее душу. Перкен и Дороти тоже были невеселы. Что угодно, только не это молчание!
– Я видела Ричарда Йорка, Перкен. Он глядел прямо на меня. Верно, Дороти?
Женщина кивнула и принялась рассказывать, как едва не умерла от страха, когда Глостер и Анна уставились друг на друга возле Олдгейтских ворот.
Именно в это время Ричард, прихрамывая, метался из угла в угол в одном из покоев Тауэра. Он только что приехал, и его шляпа и плащ лежали, небрежно брошенные, на старом ларе. Большой серый кот, лениво потягиваясь, восседал на кресле герцога перед пылающим камином и равнодушно щурился на горбуна.