Обрученная с Розой (другая редакция)
Шрифт:
– Но ведь вы-то уцелели? – возразил Филип.
Капитан кивнул.
– Да. Нас спасла близость земли. Мы успели укрыться в бухте и видели, как море одно за другим поглотило несколько судов. А в другой раз из всей команды спасся один я. Меня долго носило по морю на обломке мачты, пока наконец не подобрало торговое судно.
Филип почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Он не отрываясь глядел на темное пятнышко на горизонте, которое постепенно увеличивалось.
Через два часа пятно превратилось в огромную черную стену, верхний край которой достигал зенита. Она напоминала чудовище,
Матросы с суеверным ужасом поглядывали на небо. Их беспокоило и поведение капитана, который остановившимся взглядом уставился на громаду туч. Шквал растрепал его волосы, а улыбка вновь превратилась в жуткий звериный оскал. Казалось, он приветствует надвигающуюся бурю.
Филип мысленно возблагодарил Бога за то, что Анна спит в каюте, не ведая ни о чем. Расталкивая матросов, он бросился к капитану:
– Слушай, ты, Пес! Если сию же минуту ты не придешь в себя, я вышвырну тебя за борт, клянусь честью Майсгрейвов! Пора что-то делать. Разве ты не видишь, что королевские коги подняли паруса и быстро удаляются?
Джефрис вздрогнул, взглянул на уходящие корабли и свирепо выругался, обращаясь к матросам:
– Что встали, как соляные столбы?! Живо за дело! Поднять фок и бизань! Спустить драйперы у нижних парусов!
Сам же метнулся к рулю. Паруса захлопали, принимая порывы ветра.
Филип принялся помогать. За несколько дней он кое-чему научился и теперь мог работать наравне с любым палубным матросом. Краем глаза он видел, как в дверях каюты появилась Анна и, взглянув на настигавшую их тучу, застыла, растерянно ухватившись за поручень.
Капитан Джефрис отдавал все новые приказания. Корабль несся по ветру, подгоняемый могучими воздушными потоками.
Куда они стремились? Разве можно уйти от настигавшей стихии? Об этом никто не размышлял. Ветер налетал с севера, на юге была земля, и люди рвались к ней, невидимой, не ощущаемой, но находившейся где-то за призрачным горизонтом.
Между тем тьма сгущалась. Туча росла, затягивая весь небосвод. Матросы с ужасом смотрели на это иссиня-черное, с лиловыми отсветами чудовище. О маячивших где-то впереди королевских кораблях можно было позабыть. Трудившийся рядом с Майсгрейвом матрос вдруг принялся громко читать молитву, и Филип невольно вторил ему, пока не увидел, как капитан подозвал к себе одного из матросов и что-то сказал ему, указывая на Анну. Матрос немедленно направился к девушке, и Филип услышал слова, которые он прокричал сквозь шум ветра:
– Капитан приказал, чтобы вы спустились под палубу, к основанию грот-мачты. Там меньше качает.
Анна стала послушно пробираться к середине корабля, цепляясь за снасти. Налетевшая волна окатила ее, и девушка покачнулась. Филип успел поддержать Анну, совсем рядом он увидел ее лицо с бледными, крепко сжатыми губами. В глазах ее плескался отчаянный страх. Чтобы подбодрить девушку, он улыбнулся:
– Посмотрите там за Кумиром, миледи. Слышите, как он ржет, бедняга? Ему явно не по душе все это светопреставление.
Анна слегка кивнула и, обдаваемая фонтанами соленых брызг, исчезла в открытом люке.
Почти в тот же миг померк последний проблеск солнца. Корабль
Неожиданно ветер стих. Паруса обвисли, воздух замер, и лишь откуда-то из поднебесья доносился низкий глухой гул. За бортом плескалось море, казавшееся сплошь черным, лишь разводы пены белели на его поверхности. Матросы застыли, жадно хватая ртом разреженный воздух.
Наступившую тишину прорезал сильный голос капитана:
– Буря дала нам передышку, так живее убирайте паруса! Живее, а не то, клянусь раем и адом, нас перевернет первый же шквал!
Матросы вновь засуетились. В непроницаемой тьме слабо мерцал масляный фонарь на носу корабля, и в его свете люди казались бестелесными призраками.
Капитан Пес подозвал Майсгрейва и велел привязать его к рулю.
– Не все потеряно, пока «Летучий» слушается руля, – проговорил он. – А там – как Господь рассудит.
Он огляделся. Паруса убрали и успели закрепить, на мачты наложили шкало, задраили все люки. Корабль словно стал меньше и в удушливой тьме казался облитым смолой.
Внезапно от неба до гребней волн протянулась кривая, ветвящаяся, ослепительная молния. Все вокруг озарилось мертвенным светом, и, едва он погас, грохнул такой гром, что казалось: его одного достаточно, чтобы расколоть корабль. Люди притихли, крепясь, по коже у них пробежал мороз. Море вздохнуло – и тут же страшный шквал с невиданной силой обрушился на корабль. Вновь загрохотал гром, и потоки дождя, гонимые ветром, смешались с волнами, хлеставшими через борт.
Майсгрейв был сухопутным человеком, и то, что он видел сейчас, вселяло в него такой ужас, какого ему никогда не приходилось испытывать. Огромные волны, превосходящие высотой мачты корабля, катились навстречу, били в борт с силой тарана, швыряли судно из стороны в сторону. В ушах стоял жуткий вой ветра. Воздух поистине стал плотнее воды, и люди задыхались. Вокруг были лишь вода и ветер, обрушивавшиеся с невероятной силой, поднимавшие корабль на дыбы и безжалостно швырявшие его в черные пропасти. На глазах у Майсгрейва несколько человек были смыты за борт исполинской волной. Он сам, наглотавшись соленой воды, удержался лишь чудом.
И всему этому, похоже, не было конца. Море бурлило, как кипящий котел. Филип подумал об Анне. Ему следовало бы спуститься к ней, приободрить. Он попытался сделать это, но потоки воды не позволили ему добраться до люка. Рухнула одна из мачт, перекрыв вход в трюм. Из-под палубы долетело исступленное ржание Кумира.
Уже много часов корабль несся по ветру. Капитан Пес стоял у руля, не ведая, куда направляет корабль, но стараясь удерживать «Летучий» носом к волне. При вспышках молний он видел, что осталось от его некогда великолепной каравеллы. Был начисто снесен фальшборт, море смыло статую Богоматери, ванты были изодраны в клочья. Обе мачты были сломаны и последовали туда же, куда и спасательная шлюпка. От каюты в кормовой надстройке, где ранее размещалась Анна, не осталось и следа. Она была разрушена при падении мачты, и гигантские валы слизнули ее вместе со всем убранством. Но несмотря на это, капитан Пес продолжал вести корабль.