Обряд копья
Шрифт:
Тем не менее, я распорол грудь зверя и уверенно вырвал из него сердце, тут же откусив кусок. Меня обдало покалыванием неподходящей стихии, но закон обязывал меня доесть сердце, и я его доел, давясь и захлёбываясь кровью.
Только после этого к кругу стали подступать обезьяны, подошёл Дрим. В бой нельзя было вмешиваться, и из-за отсутствия стен до сих пор все просто прятались за деревьями, чтобы сымитировать стены настоящего круга. Звери заухали, Дрим яростно заревел своим неповторимым голосом, я ответил своим странным визгом, срывающимся в тонкий писк. А потом старая обезьяна запрыгнула внутрь круга и медленно подошла ко мне, держа в ладонях что-то. Так они изображали дар копья.
Он
Через миг все мои мышцы выгнуло дугой, глаза с болью закатились, а я увидел его.
В этот раз я увидел гораздо больше, видел, как сменялись дни ночами, в это время стремительно росла трава. От неё в небо поднималась серая дымка, будто туман, мелкие частички стремились ввысь, разделяясь на тысячи ниточек, впитывающих в себя свет и становящихся белыми от него. Уже в облаке они соединились снова, поглощая мелкие капельки влаги, разрастаясь ещё больше. Облако быстро иссякло, оставив после себя только своё подобие, состоящее из белой дымки. А потом в облако ударил ветер, и дымка вспыхнула белым огнём. Пламя пытало ярко, беззвучно загудело от переполнявшей его силы.
Я упал на землю, обессиленный, но одновременно чувствуя невероятный прилив сил, моё сердце было до краёв залито моей стихией. Дрим подошёл ко мне и осторожно взял на руки, унося прочь от громко ухающей толпы обезьян. А я всё ещё видел перед собой образы прозрения, пытаясь их запомнить, как можно более полно пропитаться ими.
И одновременно с тем меня душила обида. Восторг так плотно переплёлся с ней, что я не мог отличить одно от другого. Горшочек не появился.
Старший охотник отнёс меня к нашему лагерю, уложил на мягкие ветки у костра. А я всё пытался выплыть из странного состояния, которое пронизывало меня. Устав бороться, я сел в позу для медитации и стал омывать голову, горло, сердце, живот и пах этой энергией. В первый раз я смог сделать полную медитацию со своей стихией, а потом и ещё один цикл, которому не хватило лишь самую малость до завершения.
Вот только как я ни вглядывался в себя, горшочка нигде не было.
Бракованный. Гнилой. Испорченное семя.
Чтобы хоть как-то отвлечься — я стал вспоминать образы, которые мне подарило копьё. Какие-то места, причём они явно куда-то вели, пять примет, которые вели на одну конкретную поляну. Копьё предлагало мне что-то найти, и, зная истории об этом копье, это было странно. Обычно копьё одаривало родной стихией, реже посылало знания о своей стихии, изредка приносило прозрение, что считалось самой ценной наградой. Но я ни разу не слышал, чтобы наградой были образы какого-то места. Ещё одно проявление моей гнили? Копьё решило дать мне что-то совсем ненужное? Но я же честно победил!
Заметил, что уже несколько минут смотрю на кровь на руках, стал ожесточённо стирать её с себя травой. С ладоней она счистилась легко, они были укрыты тканью маминой рубашки, а вот на пальцах кровь засохла, пришлось много сил приложить, чтобы оттереть, да ещё и из-под ногтей.
— Прекрати, пока обезьяны не решили, что ты брезгуешь их кровью, — спокойно прошуршала волна.
И я замер, боязливо оглядываясь. Я даже будто почувствовал на себе тысячи взглядов из леса. Вмиг весь покрылся холодным липким потом, в котором возбуждённо замерли мурашки, дрожа. Хотелось поскорее уйти отсюда, но, как назло, Дрим собирался остаться здесь на
Не зная, что ещё делать, сидел, вспоминал всё, что произошло со мной за… три недели? Прошло даже меньше… Ссора с Алемом, прозрение, которое сорвалось, потом первое видение. Всё будто нарочно связывалось в одну ниточку. И если так подумать, у меня второе прозрение в двенадцать, я уже убил двоих зверей в ритуальных схватках. Так ли важен этот проклятый горшочек? Даже Дрим похвалил меня за силу воли, и он абсолютно точно не заметил, что стихия меня обделила. Так, может?
Даже в медитации я задержал дыхание. Может быть, я не гнилой? Перед глазами снова встало видение мамы, выбрасывающей испорченную пряжу. Но я уже победил в двух ритуальных схватках! Убил чужака своими собственными руками без чьей-либо помощи!
С другой стороны, все они были хиленькие. Первая красная обезьяна, будь она, как тот волк, убила бы меня и не заметила. Вторую я убил без особой чести, я был куда лучше неё защищён и вооружён, будь бой честным на стихии, и меня бы ничто не спасло. Один ёжик в грудь попал бы, и я бы умер. Чужак был пьян от крови и совсем мал, такого я мог и два года назад порубить.
Вспомнил белого волка и задумался. Почему я видел волка? А тогда в пещеру приходил волк или красная обезьяна? В голове будто крутилось что-то важное, что было связанно с волком. Точно! Он же тогда превратился в отца? Неужели? Неужели белый волк — зверь отца? Мама не говорила об этом, да и в книге нет ни слова про самого отца. Какая у него стихия? Какой у него зверь?
Мысль меня так воодушевила, что захотелось срочно бежать домой, но, когда открыл глаза — был уже вечер, Дрим разжигал костёр на ужин.
— Молодец, хорошо держался, — тихонько прошуршал он. — Обезьяны уже ушли, они довольны тобой.
Меня аж бросило в жар от его слов. Я же просто сбежал в себя, чтобы не выдать страха.
— Дрим, а ты знал моего отца? — робко спросил я его. Он тогда был совсем мал ещё, но вдруг что-то помнит?
Но он лишь покачал головой, нанизывая на прутики два рулета. Мы, молча, поели. Молча, легли спать. Я начал понимать, почему Дрим ходит один, это его молчание просто невыносимо. Ещё долго я не мог уснуть, лёжа под его тёплым боком и глядя в небо. Пересчитывал звёзды, ждал Младшую Сестру, но так её и не дождался, усталость взяла своё.
Но проснулся ещё до Дрима. С крошечного кусочка неба, видимого между деревьев, на меня блестела краешком Старшая Сестра, восход уже скоро. В горле встал тот самый ком, которому я даже обрадовался — отец рядом. И я чувствовал его чуть в стороне, он показывал пальцем куда-то, улыбаясь. Он хотел показать мне что-то хорошее. Я даже растолкал своего старшего.
Тот поднялся моментально, выхватив свой меч, потом чуть зло зыркнул на меня. Я не нашёл ничего лучше, чем улыбаясь указать направление. Дрим тяжело глянул туда, потом внимательно посмотрел на меня. Неожиданно, его необычный голос разорвал тишину.
— Провидение?
И я, улыбаясь, кивнул ему в ответ. Дрим быстро собрал стоянку, затушил угли, сложил нашу постель шалашом, чтобы та просохла и стала дровами для следующего пришедшего. Поклонился в сторону рыжих обезьян, и я повторил за ним. А потом мы мелкой рысью побежали в нужном направлении.
Отец обратился волком, чем меня очень обрадовал. Я верно угадал, это тоже был отец. Он помог мне справиться с ритуалом копья! То есть я и там нечестно победил? Потому-то копьё и решило дать мне самую мелкую награду, а может, и вовсе видениями посылало на смерть? Чужой! Как же я устал уже от всей канители в голове. Окунулся в пустую голову.