Обряд посвящения
Шрифт:
Как Дин и предполагал, водитель красного пикапа покинул машину в такой спешке, что забыл в зажигании ключ. Дин разблокировал дверцу с пассажирской стороны для Сэма и попытался завести двигатель. Первая попытка провалилась. Во второй раз двигатель заработал и заглох.
— Нет–нет–нет, — горько проговорил Дин. — Такая мелочь.
— Дин?
— У меня теория.
— Внимательно слушаю.
— Бьюсь об заклад, что, работая над катастрофой такого размера, они выкладывается целиком. На
— Откуда ты знаешь?
— У меня над ухом осколок просвистел.
— И?..
— И в меня не попал. Пару сантиметров левее, и у меня бы крышу снесло в самом буквальном смысле. Мне повезло.
Сэм кивнул, сообразив, о чем говорит брат:
— Думаешь, он слишком распыляется?
— В нашем случае, распыляется явно не он.
— Дин!
Дин заметил по другую сторону забора Бобби и МакКлэри, которые подкрадывались к они, пока тот сосредоточился на разрушении стадиона и раздувании получившейся в результате суматохи. МакКлэри прицелился и выстрелил ему в голову. Кажется, попал: голову они мотнуло в сторону, но очевидного вреда пуля не причинила, а потом Бобби выстрелил в него из дробовика.
Наконец, они обратил на них внимание.
Он развернулся, и МакКлэри продолжал опустошать магазин, но без видимого результата. Одна из пуль срикошетила и прочертила глубокую борозду на боковой панели фургона, еще одна выбила искры из асфальта.
Они зашагал в сторону обидчиков, поднимая трость. Бобби осыпал его дробью с головы до ног.
Дин еще раз попытался завести двигатель. На этот раз двигатель завелся, кашлянул пару раз и взревел, когда Дин нажал на газ.
— Пристегнись!
Он поднял глаза и увидел, как они хватает МакКлэри за запястье руки с пистолетом и сжимает пальцы. МакКлэри скривился от боли, а Бобби прижал дуло дробовика они под подбородок и выстрелил в последний раз. Они отпустил МакКлэри, который упал на колени, и отмахнулся тростью, выбив дробовик у Бобби из рук. Свободной рукой он схватил Бобби за грудки, оторвал от земли и вышвырнул на шоссе. Бобби всем телом ударился о ветровое стекло серого «Субару Аутбек», которое тут же растрескалось, и скатился на капот.
Дин тронул пикап, газанул и погнал машину к металлической ограде, набирая скорость с каждым метром и целясь в небольшой просвет между двумя секциями ограды, недалеко от они.
Сэм уперся рукой в приборную доску.
Время словно замедлилось.
Глядя на копья ограды, Дин старался не думать обо всем, что может случиться, если при столкновении что–то пойдет не так. Он только надеялся, что теория о перенапряжении они верна, и пытался вытянуть из пикапа еще больше скорости.
За две секунды до столкновения они развернулся спиной к сине–белому фургону, обеими руками занес трость и прицелился окованным железом наконечником Дину в голову.
Пикап врезался в ограду и, после секундного сопротивления, секции ее распахнулись в стороны и вниз, как сломанные ворота. В это же мгновение Дин пригнулся к приборной доске: подушки безопасности, естественно, не сработали и ему не помешали.
Пикап словно в стену врезался. Винчестеры повисли на ремнях и одновременно упали на сиденья.
Дин медленно поднял голову: в лобовом стекле аккурат напротив его лица зияло отверстие, словно от пули, а капот пикапа смялся буквой U.
— Где?..
Сэм потер висок и огляделся:
— Бобби?
Двигатель заглох. Дин переключил коробку передач в режим «парковка» и осторожно выбрался из машины.
МакКлэри стоял на коленях на обочине, скорчившись от боли и прижав к груди раненую руку. Пройдя мимо него, Дин осмотрел улицу. После того, как Бобби влетел в стекло, серый «Субару» с места не сдвинулся. У Дина сердце в пятки ушло, он бросил взгляд чуть дальше и увидел Бобби, который неподвижно лежал посреди Эллисбург Пайк.
Разрушение стадиона с расстояния в несколько сотен метров потребовало от Торы всех сил и внимания. Падение пешеходного моста было по сравнению с этой задачей легким делом. Тогда он находился в физическом контакте со строением, да и структура его была элементарная. В случае со стадионом он держался на расстоянии, чтобы не мешали разлетающиеся обломки и чтобы можно было устроить хаос на большей территории. Третий глаз направлял разрушительную силу туда, где ущерб будет максимальным, а канабо, замаскированная под окованную железом трость, передавала волны силы к намеченным целям.
Третий глаз стал главным (и Тора наслаждался вызванными им разрушениями), но остальные чувства притупились. Люди, вероятно, описали бы его состояние как транс. В итоге его невнимательности двое мужчин, которых он запомнил из вечерней автомобильной погони, напали на него. Тот, что в униформе, стрелял с близкого расстояния, и пули причиняли Торе боль. Да, они не могли пробить кожу, но сбивали концентрацию. А потом второй мужчина принялся стрелять в него из дробовика, только больше раздражая и отвлекая.
Тора сломал запястье полицейскому и оторвал бы ему руку, если б второй не начал палить из дробовика. Можно подумать, оружие могло навредить ему, пусть и прижатое дулом к коже. Выбив игрушку, Тора швырнул державшего ее человека в сторону, будто непослушного ребенка.
А потом еще двое мужчин помоложе — Добрые Самаритяне с пешеходного моста — попытались переехать его пикапом. Он подумывал сломать машину, но та по инерции все равно продолжила бы нестись вперед, даже если б ему хватило времени устроить протечку в бензобаке, выбить искру и превратить машину в роскошный костер. Потом Тора решил проткнуть водителю голову, словно рыбу в медленной воде, но тот, предчувствуя нападение, успел пригнуться, и кончик трости пронзил лишь воздух за лобовым стеклом.