Обряд Ворлока
Шрифт:
— Конечно, — со знанием дела покивал Гуннар. — Викинги, которые еще верны дедовским понятиям о чести, никогда слова не нарушат. Обещали — отпустят.
— И все равно, грабить нехорошо… — укоризненно нахмурился херсонит.
— Грабить — нехорошо. А воинскую добычу с боя брать никто еще не запрещал, — возразил Олаф.
— В Зунде и Скагерраке испокон веков датчане взимают дань с мимоезжих купцов, — добавил Гуннар. — Кто делится частью товара, сохраняет остальное. Хотя, конечно, если война вдруг начнется…
— Гюнтер всегда жадюгой был, — с ненавистью бросил Вратко. — За что и поплатился.
— Ох, не знаю я… — Димитрий перекрестился. — Во многих землях я был. Сколько держав пересек! А нигде люди по Господним установлениям не живут. Везде сильный слабого обобрать
86
Часть молитвы святого Антиоха к Иисусу Христу.
— А через какие державы ты до Англии добирался? — решил увести разговор в сторону новгородец.
— Я? — встрепенулся Димитрий. — До Англии? А обычным путем…
— Через Греческие моря или через Варяжское?
— По северу… — Черты лица монаха разгладились. Он, казалось, весь погрузился в воспоминания, словно и не было неприятного разговора о грабежах. — Сперва Соляным трактом до Борисфена. [87] Потом с купцами на стругах. От половцев два раза отбивались, но Господь не выдал. Кочевники стрелы побросали-побросали с берега, да и убрались восвояси. Как до Киева добрались, я в Десятинную церковь направился, по наказу отца Никифора.
87
Борисфен — Днепр.
— Зачем? — удивился Вратко.
— Разве ты не знаешь, юноша, что князь Владимир Великий перевез часть мощей священномученика Климента в Киев? И устроил в Десятинной церкви придел в честь апостола. [88]
— А правда, что Киев — самый красивый город?
— Не был ты в Миклогарде, [89] Подарок! — возмутился Гуннар. — Дворцы! Храмы! Да все в позолоте!
— Что, красивее, чем рассвет над фьордом? Чем окрашенные розовым скалы и синяя волна, разрезаемая драконоголовым штевнем? — прищурился Вульфер.
88
Священномученик Климент в церковной традиции приравнен к апостолам.
89
Миклогард — Константинополь.
— Нет, само собой… — смутился кормщик. — Если есть самая красивая в мире земля, так это родина. А вся позолота да белый мрамор вольному викингу без надобности. Баловство одно, да и только… Но ведь красиво! И как подумаешь, сколько труда потрачено, сколько золота и серебра!
— Вот бы ободрать все… — донесся до Вратко приглушенный голос Лохлайна.
Динни ши опять говорил по-гэльски, без риска быть понятым урманами. Но Гуннар что-то заподозрил — бросил на подземельщика суровый взгляд, сжал кулаки.
— Киев тоже очень красивый! — поспешно заговорил Димитрий, чтобы не допустить новой перепалки. Кому охота, чтобы около тебя постоянно ссорились и обещали пришибить друг дружку? — Особенно храм Святой Софии Киевской. Такого чуда и в Константинополе не увидишь. Я от Почайны [90] через Подол в город Владимира сперва прошел. Как и велел отец Никифор, Десятинной церкви поклонился. А после уж в город Ярослава, к Софии. Хотел еще пойти к преподобному Феодосию… [91] Хоть издали поглядеть на человека, идущего по стопам святых подвижников, апостолов Христовых.
90
Почайна — приток Днепра, где была построена пристань для купеческих кораблей.
91
Феодосий Печерский (ок. 1036–3 мая 1074) — православный монах XI века, русский святой, почитаемый в лике преподобного, один из основателей Киево-Печерской лавры, ученик Антония Печерского. Именем Феодосия названы Дальние (Феодосиевые) пещеры лавры и источник Феодосия на территории лавры.
— О старце Феодосии я слыхал, — решил проявить осведомленность Вратко.
— Да какой же он старец, когда моложе меня? — искренне удивился Димитрий. — Святой подвижник, но никак не старец. Только не удалось мне на него поглядеть. Даже одним глазком.
— Что так? — заинтересовался Олаф. — Не пустили, что ли?
— Да при чем тут «не пустили»?! Как раз великий пост начался. А преподобный Феодосий всякий раз на время поста затворяется в келье, вырубленной в камне, и просит, чтобы его замуровали. Только мааленькое окошко оставляет. Ему раз в три дня туда братья воду подают и сухарь ржаной.
— Зачем это? — почесал затылок викинг.
— Вот так он постится. Молится, голодает и очищается от скверны земной.
— Да откуда же у него скверна возьмется, если он и так монах? Божий человек.
— Ну, он ведь не только за спасение своей души молится, — устало пояснил херсонит. — За всех вольных и невольных грешников… Во искупление грехов умерщвляет плоть. Как и Сын Божий — Иисус Христос. А что вы так насупились? Не верите мне, что ли? — вдруг вздрогнул он, пробегая взглядом по лицам сидящих рядом людей.
— Да почему же? — за всех ответил Вратко. — Верим.
— Так что же вы хмурые такие?
— Да вспомнили одного чудотворца… Тоже, поди, святым себя чувствует… — зло бросил Гуннар.
— Это кто же такой? — Димитрий посерьезнел, напрягся, даже спина выпрямилась и плечи развернулись.
— А отец Бернар. Не слышал о таком?
— Уж не тот ли монах-бенедиктинец, [92] про которого вспоминал Гюнтер?
— Может, и бенедиктинец, откуда мне знать, — словен пожал плечами, — но Гюнтер-купец его знать должен. Это точно.
92
Бенедиктинец — т. е. монах Ордена Святого Бенедикта (лат. Ordo Sancti Benedicti), старейшего католического монашеского ордена, основанного св. Бенедиктом Нурсийским в VI веке.
— Знает, я думаю… Горько сетовал Гюнтер, что послушал посулы монаха, доставил того в Ставангер. А бенедиктинец возьми да и не заплати обещанного. Благословил, говорит, и пошел. Говорит: «In nomine Patris, et Filii et Spiritus Sancti. Amen». [93] Что означает…
— Я знаю, что это означает…
— Ты, похоже, здорово зол на этого монаха.
— Не то слово.
— Так поделись. Глядишь, чего-нибудь посоветую…
«Много вас тут, охотников в чужой душе грязными пальцами ковыряться», — подумал Вратко. А потом махнул рукой и все рассказал. О том, как впервые увидел отца Бернара на волинском торгу, о том, как он вмешался в дела купца Позняка, и чем все это закончилось. Как Бернар вновь повстречался на пути словена на Оркнеях, где монах охотился за тайным знанием пиктского народа и уничтожил семью Рианны. О его участии в сражении у Стэмфордабрюгьере и о попытке захватить дочь Харальда Сурового. О том, как чернорясник пытал, сделав калекой, Хродгейра и как отправил на съедение диким зверям самого новгородца.
93
Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь. (лат.)