Обряд Ворлока
Шрифт:
— Ты бы свет притушил, Подарок Ньёрда… — жалобно попросил Гуннар. — Сил нет…
— Он прав! — не отнимая ладоней от глазниц, согласился с викингом Лохлайн. — Ты решил ослепить нас?
— Как я притушу? — огрызнулся словен. — Если бы я умел…
— Туши совсем, я сейчас свечку запалю… — Димитрий уже рылся в мешке.
— Давай, не тяни! — Гуннар пытался отвернуться к стене, но помогало это мало. В пещере сияло все: купол, стены, неровный пол.
— Ну… — Вратко пожал плечами. — Я попытаюсь.
Он задумался на миг и произнес, особо не надеясь
Стемнело.
Мгновенно, будто кто-то набросил на глаза плотную повязку.
Гуннар зарычал приглушенно:
— Ну, ты даешь, ворлок! Нет, чтобы потихоньку… Как солнце садится.
— Слишком многого ты от парня хочешь, — впервые подал голос Вульфер. Вратко попытался вспомнить — видел ли он оборотня, когда сотворил свет. Вроде бы да… Кажется, сакс стоял на четвереньках неподалеку от лаза и вглядывался в провал. Он и без всякого превращения походил на изготовившегося к броску зверя.
— Другие годами ворожить учатся, а все без толку, — продолжал старик. — А наш чаровник едва ли с конца лета, да еще без учителя. А что вытворяет! Из него великий колдун может получиться, не хуже Мирддина.
— Какого Мирддина? — встрепенулся Вратко.
— Некогда. Потом объясню, — отмахнулся оборотень.
Новгородец не догадался, а увидел пренебрежительный жест старика, поскольку за время их короткой перепалки Димитрий успел высечь искру, раздуть трут и поджечь свечу. Сноровист монах, ничего не скажешь. Если и вправду в попутчики навяжется, то обузой не будет.
— Оно утащило Руарка! — проговорил Лохлайн. Динни ши уже не прикрывался от света.
Парень запоздало сообразил, что привыкшему к вечному полумраку подземельщику было особо тяжело выносить слепящие лучи.
— Что это было? — повторил Вратко. — Тот медведь пещерный, про которого ты говорил, Вульфер?
— Вряд ли… — покачал головой оборотень. — Медведь — зверь. Сильный, ловкий, неустрашимый, но все же — обычный зверь. Он не зачаровывает добычу, а ведь все мы попали под оцепенение.
— Это точно! — взмахнул сжатым кулаком Олаф. — Я думал — все, конец мне. Будто живьем закопали!
— Ни ногой, ни рукой! — подхватил Димитрий. — Лежу, думаю: надо перекреститься и молитву прочитать. А к руке правой будто валун привязал кто… И язык не слушается.
— Ужас глубин, — назидательно проговорил Лохлайн. — Это — древняя тварь. Старше любого существа, населяющего острова.
— Да обычный тролль! — вмешался Гуннар. — Что я, тролля не узнаю!
— Я не знаю, кого ты зовешь троллем, варвар! — возмутился динни ши. — Но я слышал об ужасе глубин за пять веков до твоего рождения!
— Ишь ты, подишь ты! — притворно закатил глаза кормщик. — Если ты такой умный, почему не предупредил нас?
— Не спорьте! Это бес косматый! — перебил их Димитрий. — Как сказано в Священном Писании, «не раскинет Аравитянин шатра своего, и пастухи со стадами не будут отдыхать там. Но будут обитать в нем звери пустыни, и домы наполнятся филинами; и страусы поселятся и косматые будут скакать там. Шакалы будут жить в чертогах их…» [96]
96
Исаия (13 19–22).
— Что ты несешь, ромей?! — напустился на него Гуннар.
— Так пророк Исаия предрекал падение Вавилона! — невозмутимо ответил грек. — Разрушение и запустение. Дикие звери, поселившиеся на развалинах, подстерегающие одинокого путника. Вот и побоится раскинуть шатер, то есть остановиться переночевать уроженец земли Аравийской, и пастухи станут избегать сиих мест.
— При чем тут Вавилон к Стринешальху? Где мы, а где твои аравитяне с иудеями вместе?
— Но развалины есть? — не сдавался монах.
— Есть, но…
— Значит, пророчество Исаии подходит! Я ждал косматых, еще когда наверху прятался. Только сперва оказались люди в шкурах. Мелкие и косматые…
— Так то ж пикты! — Гуннар едва за голову не схватился, но вместо этого вцепился себе в бороду — еще чуть-чуть и оторвет напрочь.
— Стойте! — чуть ли не закричал Вратко. — Хватит спорить! Сколько можно?
— А что? — озадаченно уставились на него товарищи по несчастью.
— Может быть, попробуем спасти Руарка?
Олаф почесал затылок. Весь вид его так и говорил: «Оно мне надо? Карлик-подземельщик, не считающий нас, людей, за разумных существ. Вот если бы в беде был кто-то из хирдманов Черного Скальда…»
Димитрий растерялся не на шутку. Он, пожалуй, в глубине души был не прочь броситься на помощь любому, но ясно представлял, что толку от него в схватке никакого. Только помеха.
Холодное, высокомерное лицо Лохлайна закаменело еще сильнее. Настолько, что стало похожим на ледяную маску в обрамлении серебряных волос.
— Ты плохо знаешь наши края, ворлок, — проговорил он, тщательно выделяя слова. — И уж совсем не знаешь обитателей Волшебной страны. С ужасом глубин нельзя справиться обычным оружием. Не одолеет его и твое колдовство. Чтобы сравняться по силе с чародеями, которые отваживались противостоять ужасу глубин, тебе хорошо бы поучиться еще лет триста-четыреста…
— Так что будем сидеть сложа руки?! Пока его там жрут!
Вратко, сам себе поражаясь — откуда такая воинственность взялась? — подхватил копье Ассал. Древко будто прилипло к ладоням, вливая уверенность и силу. Новгородец взмахнул копьем на пробу и тут же был удостоен презрительного взгляда динни ши.