Обряд Ворлока
Шрифт:
— Сотворил бы ты свой огонек… — задумчиво проговорил Вульфер. — Свеча-то потухнет вот-вот.
— Не надо пока, — возразил Гуннар. — Себя подсветим. Если там стрелки прячутся…
Тут кормщик понял, что сморозил глупость — откуда стрелки в заброшенном и замурованном много десятилетий назад подземелье? — и замолчал. Потупился и смущенно засопел.
Новгородец оглянулся. Огонек свечи, зажатой в ладони оборотня, дрожал и брызгал мелкими капельками расплавленного сала.
Пожалуй, и правда, придется колдовать…
Голос Лохлайна, прозвучавший под самым ухом, заставил вздрогнуть.
— Никого. Можно идти!
«Подкрался! — с неоправданной злостью подумал Вратко. — Не мог хотя бы кашлянуть?»
Глядя мимо бесстрастного лица динни ши, словен скороговоркой повторил вису, в которой просил солнце дать ему полгорсти огня. Светящийся шар послушно возник над протянутой вперед ладонью. Он получился гораздо слабее, чем в первый раз. Может быть, оттого, что Вратко только что колдовал, а возможно, из-за толщи скал и земли, разделявшей небесное светило и его частичку.
Но, тем не менее, яркости едва теплого огонька хватило, чтобы осветить небольшую пещеру, вход в которую и перекрывала уничтоженная новгородцем дверь. Древние строители потрудились здесь немало. Если в залах королевы Маб сохранялась суровая красота природы: каменные сосульки и столбы, натеки на стенах, промытые подземными потоками ямы и ручейки, даже от обломков скал пещеры расчищались лишь в том случае, когда без этого было не обойтись; то здесь зубила и резцы каменотесов потрудились на славу. На глазок комната, шагов десять в поперечнике, выглядела совершенно круглой. Ровные стены и потолок куполом, которые заставлял припомнить часовни и базилики христианских церквей.
— Это не работа друидов, — покачал головой Вульфер. — Скорее всего, монахи святой Хильды постарались.
— Зачем? — недоуменно пробормотал Олаф. — Разве жрецы Белого Бога творят молитвы в подземных укрывищах?
— Творят, северянин, — назидательно произнес Димитрий. — Примером тому тот монастырь, в стенах которого я получил духовное напутствие на подвиг во имя Веры… В народе так и зовут его: пещеры Святого Климента. Говорят, первые кельи вырубили еще при жизни священномученика. А также первую церковь построили. В честь Святого апостола Андрея Первозванного. Потом их расширили, достроили церкви на поверхности, связали подземным ходом с крепостью Каламита… [83]
83
Возможно, во времена, описанные в книге, эта крепость называлась по-иному. Прикрывающие Херсонес с суши укрепления существовали с VI века. Мангупский князь Алексей перестроил их, назвав Каламитой. Захватив крепость в 1427 году, турки переименовали ее в Ин-Кермен («пещерная крепость»), от которого произошло уже современное название — Инкерман.
— Слишком много болтаешь, — вяло отмахнулся викинг.
— Тут нет ни алтаря, ни скамеек для молящихся, — развел руками Гуннар. — Думаю, что это тайник. Схорон.
— Друиды начали строить, а монахи уж красоту навели, — предположил Вульфер.
— Зачем, не пойму?
— А времена неспокойные были, — подмигнул старик. — В те годы в Англии король на короле сидел, королем погонял. Да каждый себя считал главным и самым достойным, чтобы остальными командовать. И власть свою утверждали сталью. А позже викинги начали вдоль берегов шастать. Помнишь, я же рассказывал, кто Стринешальх разорил?
— Да помню. Сыновья Рагнара Кожаные Штаны, — кивнул Олаф. — Их у него много было.
— Сигурд Змеиный Глаз, Бьорн Железнобокий, Ивар Бескостный… — добавил Гуннар. — А кроме них: Уббе, Харальд, Хальвдан, Хвитсёрк, Фридлейв, Ульв… И все Рагнарсоны, как на подбор. Было, кому за отца отомстить.
Пока они обменивались этими фразами, Вратко продолжал рассматривать убранство пещеры. Стены ее, некогда белые, покрывала искусная роспись: зеленые, вьющиеся побеги — листья похожи то ли на винную лозу, то ли на плющ; алые и небесно-голубые цветы; порхающие птицы и бабочки. За истекшие века краски не утратили своей яркости, но штукатурка потрескалась, местами облупилась и отставала от стены «коржами», от чего рисунки утратили целостность и выглядели разрозненными обрывками. Потолок древние художники разделили пополам, выкрасив одну часть в черный цвет и разбросав по ней золотистые точки звезд, что вели хоровод вокруг выщербленного месяца, а другую — в небесно-голубой с белыми пятнами облаков и животворным ликом солнца. Время не пощадило и эти изображения. Обрамленный венцом извилистых лучей солнечный лик наискось пересекала неровная трещина. Будто шрам.
— Думаю я, монахи тут ценности прятали, — прервал размышления новгородца Гуннар. — Те из них, которые никак не должны были врагам и грабителям в руки попасть.
— Что ж! Можешь поискать! — презрительно бросил Лохлайн. Он уже направлялся к выходу, но приостановился, услышав слова кормщика. — Это будет тебе за труды…
Викинг зарычал от ярости. Вратко даже подумал, что хёрд сейчас бросится на маленького, но наглого подземельщика. Но Гуннар сдержался. Даже не удостоил динни ши ответа. Сказал, повернувшись к Димитрию:
— Мы — воины, а не грабители. И пришли сюда не за золотом.
В глазах монаха промелькнуло уважение. Он кивнул.
— А позволено ли мне поинтересоваться, что же вы ищете в Стринешальхе?
— А ты, ромей? — нахмурился Гуннар.
— Знания. Древние книги, — как на духу отвечал Димитрий. — Я ж говорил уже…
— Боюсь, мы тут чего похуже найдем! — Вульфер в несколько шагов пересек зал и наклонился над чем-то, показавшимся словену при беглом осмотре кучей тряпья.
Только теперь парень различил очертания скорченного мохнатого тельца с вывернутой рукой. Или лапой? Похоже на тюлений ласт. И на человеческую руку тоже… Должно быть, кто-то из малого народца нашел здесь свою смерть.
Вратко подошел поближе. Осветил труп.
Короткая шерсть серо-соловой масти. Продолговатая мордочка и острые, прижатые к черепу уши.
— Мозги ему выели, — заметил Вульфер. — Видишь?
Над выпуклыми надбровными дугами существа виднелась округлая дыра. Сакс легонько толкнул тело. Оно перекатилось на другой бок, будто ничего не весило.
«Высохло, — догадался парень. — В холоде гниль не заводится…»
— Что бы это могло быть? — пожал он плечами. — Надо бы Лохлайна спросить.
— Чего там спрашивать? Селки [84] это! — сказал Гуннар. — Они из твоего племени. Этот, пожалуй, или не успел обернуться в человека, или…
— Или не дали ему, — кивнул оборотень. — Я тоже думаю, что это селки. Только у нас их роанами кличут. Твари безобидные… Зла никому не приносят. Как этот бедолага сюда попал?
Старик огляделся и хлопнул себя по лбу:
— О! Вот же дыра!
Он указал на округлый лаз, в который невысокий человек мог войти, лишь слегка пригнув голову. Вратко удивился — как это они не заметили раньше?
84
Селки — в фольклоре жителей Оркнейских и Шетландских островов морские фейри, которые живут в воде и лишь время от времени выходят на сушу. В море они плавают под видом тюленей, а выходя на сушу, сбрасывают с себя тюленьи шкуры.