Обряд Ворлока
Шрифт:
— Сам ты одурел, — беззлобно ответил ему кормщик. — Он зовет кого-то.
— И я так думаю, — кивнул Вратко.
Олаф хмыкнул недоверчиво.
— Кого там звать?! Сурт [111] его знает, сколько саженей камня над головой. Тут целое озеро воды, будто из Нифльхеля натекло… Да в нем, видать, и рыбы-то нет. Кого тут звать?
Викинг в поисках поддержки посмотрел на Нехту. Динни ши не ответил. Он сидел на корточках, уставившись невидящим взглядом в стену.
111
Сурт (др. — исл. черный), в скандинавской мифологии великан, который во время последней битвы богов поведет против асов враждебные полчища хтонических существ.
— Еще один! — скривился Олаф. — Только этого нам не хватало. Хоть ромей пока в своем уме…
— Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше, — будто ответил ему словами апостола Павла Димитрий. — Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим. И надежда наша о вас тверда. Утешаемся ли, утешаемся для вашего утешения и спасения, зная, что вы участвуете как в страданиях наших, так и в утешении…
Вульфер завыл.
Ужас глубин рванулся, ударившись грудью о невидимую преграду. Зарычал, забил по воздуху передними лапами.
«Неужели чувствует, что добыча ускользает?» — пронеслось в голове новгородца.
Херсонит размашисто перекрестился.
— Гляди! — заорал Олаф, пятерней хватая Вратко за плечо.
Словен аж охнул — предела своей силище викинг не знал.
— Ты чего?!
Палец хёрда указывал на черную гладь подземного озера. Среди мелких волн, поднятых Вульфером, вспучилась круглая шишка размером с шапку. Она стремительно приближалась к берегу.
Что еще за напасть?
У Вратко зародилось нехорошее предчувствие. Мало ли какие чудовища могут здесь обитать? Наверняка пещеры способны подкинуть им еще пару-тройку неожиданностей помимо ужаса глубин…
Шишка остановилась в полутора саженях от сапог Гуннара, который, вцепившись в бороду, тоже во все глаза ее рассматривал.
Остановилась и вдруг превратилась в звериную морду: круглую, мокрую и блестящую. На первый взгляд она напоминала собачью голову, только без ушей. А безухих собак, как известно, не бывает. Кроме больших, навыкате черных глаз, отражающих огонек свечи, на морде выделялись знатные усищи — таких длинных, пушистых, торчащих в разные стороны не было ни у кого в войске Харальда Сурового. Ну, разве что Лосси-датчанин мог похвастать похожими, разлохмаченными волосами.
«Да нет, — решил новгородец, — в подметки морской хевдинг не годится пришельцу. Что же это за существо такое?»
Неизвестный зверь фыркнул, разбрызгивая капельки воды с усов, и моргнул.
— Да ведь это же нерпа! [112] — изумленно воскликнул Вратко. — У нас на Ладоге…
— Тут тебе не Ладога! — осадил его Гуннар, перехватывая меч поудобнее.
— Да брось ты… — взял его за рукав Олаф. — Смотри лучше на нашего оборотня.
Вульфер уже успел высунуть голову из воды и тянулся носом к тюленю. Сухопутный зверь и водоплавающий надолго замерли без движения. Только шевелились ноздри и звучно били о гладь озера капельки воды, срывающиеся с волчьей шерсти.
112
Вратко ошибается. У берегов Британии кольчатая нерпа (Phoca hispida), довольно распространенная на Русском Севере и в Скандинавии, не встречается. Здесь можно встретить серого, или длинномордого, тюленя (Halychoerus grypus).
В тишине по-прежнему хрипел усталый Димитрий, удерживая кровожадных преследователей:
— …Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, в се звезды света. Хвалите Его, небеса небес и воды, которые превыше небес. Да хвалят имя Господа, ибо Он повелел, и сотворились; поставил их на веки и веки; дал устав, который не прейдет. Хвалите Господа от земли, великие рыбы и все бездны, огонь и град, снег и туман, бурный ветер, исполняющий слово Его, горы и все холмы, дерева плодоносные и все кедры, звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы крылатые… [113]
113
Псалом 148.
Наконец оборотень вильнул хвостом и, пятясь задом, выбрался на берег.
Тюлень, смешно горбясь и растопыривая короткие передние ласты, последовал за ним.
— Во как спелись… — протянул Гуннар, не опуская меч.
— Оборотень оборотню глаза не выклюет, — скривив губы, неожиданно сказал Нехта.
И тут новгородца осенило:
— Селки?
— Роан, — поправил его динни ши.
— Какая разница? — махнул рукой Гуннар. — Вульфер говорил, они миролюбивые.
— Не бойцы, — презрительно бросил подземельщик. — Трусы. Когда дело доходит до драки, предпочитают спрятаться.
— А вывести отсюда он нас сможет? — Вратко краем глаза заметил, что оборотень отошел в сторонку.
— Ты умеешь плавать, как рыба? — очень серьезно спросил Нехта.
— Приходилось… — Новгородец вспомнил, как бултыхался в холодных волнах Варяжского моря. Конечно, без бочонка долго он не выдержал бы, но раз роан проплыл сюда, значит, и он сможет…
Вульфер рухнул на брюхо, выгибая спину. Под волчьей шерстью заходили судороги.
«Сейчас начнет превращаться в человека, — догадался парень. — То есть как это правильно говорить? Оборачиваться. Вот!»
Вратко, припоминая, через какие мучения проходит оборотень, изменяя внешность, отвернулся, чтобы не смущать его. Осторожно положил у своих ног узелок с одеждой Вульфера-человека.
— А как долго ты можешь задержать дыхание? — продолжал приставать с расспросами динни ши.
«Чего он взъелся? Или малый народец просто сам не свой, если ни к кому не цепляется? Думал, от Лохлайна отделался…»
— Я потерплю! — твердо ответил словен. — И ты потерпишь, если жить хочешь.
— А если…
— Да ты трусишь, подземельщик? — нахмурился Гуннар. — Неужто утонуть для тебя страшнее, чем попасть под когти вон того урода? — Кормщик ткнул пальцем в сторону беснующегося чудовища. Ужас глубин уже не рычал — видно, дыхания не хватало, — он просто бросался вперед и вперед. И хотя молитва, читаемая братом Димитрием, все еще не позволяла обитателю пещер вырваться из узкого прохода, зверь все же понемногу продвигался за каждый рывок. Когда на вершок, а когда и на пядь.
— Да. Я боюсь, — честно признался Нехта. — Я ни разу в жизни не плавал. Не то чтобы нырять.