Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон
Шрифт:
– Как обычно, Вера Игнатьевна: по причине, вызвавшей к жизни повод.
– О, да! Причина серьёзна.
– Тогда гневайтесь, княгиня!
Улыбнувшись как другу, Вера Игнатьевна на японский манер поклонилась Кравченко и покинула кабинет, твердя про себя: «Когда другие упрекают тебя, не вини их; когда другие гневаются на тебя, не отвечай гневом» [12] .
– Были ж мы здесь едва вот! – в никуда сказал Иван Ильич, поскольку заметно беспокоился ещё во дворе клиники, когда Вера Игнатьевна решительно уселась в карету. Теперь же, когда она вышла с видом ещё более зверским (другого слова Иван Ильич придумать не смог), молчать при таковой степени беспокойства он был не в силах. Но вроде как не к Георгию обратился, пусть не думает.
12
Княгиня Данзайр цитирует японского философа Кумадзаву. Стоит отметить, что этот великолепный самурай в своих трактатах подвергал резкой критике центральную власть, равно как и власть феодальных князей, и писал о тяжёлом положении простого японского крестьянина. В 1687 году обратился к сёгуну с предложением проведения административных и хозяйственных реформ, за что был лишён привилегий и отправлен в ссылку, где и умер.
– Чего ты шебуршишься? Твоё дело – везти, куда сказали, хоть по сколько раз на дню, – откликнулся Георгий.
– Выискался, грамотный! – рыкнул Иван Ильич. – Ты тут первый день, а я, знаешь, тут не того!
Иван Ильич соскочил с козел, подошёл к морде Клюквы и стал возмущённо и несколько бессвязно бормотать, жалуясь ей:
– Наберут, понимаешь, непонимающих! Без году неделя!.. Кавалер, ишь!
Вере Игнатьевне не удалось как следует поколотить в двери, их тут же распахнул суетливый лакей:
– Госпожа врач? Срочно прошу наверх! С хозяйкой опять припадок сделался.
Вера рванула по лестнице в самом решительном настроении. Это перед Кравченко и тем более перед Концевичем она могла быть сколько угодно разумной в доводах. Но как же её саму гневали эти бездельные барыньки со своими истериками! Лакей не отставал, взволнованно бормоча:
– Горничная шлялась неизвестно где. Явилась! Бледная, чувств лишилась. Чаем, понятно, отпоили. Сегодня бал, прислуги-то хватает, да барыня как бросилась на Марину! А за криком уж и снова в припадок хлопнулась.
Вера Игнатьевна так резко затормозила, что слуга врезался в неё.
– Фамилия!
– Чья?!
– Марины, горничной!
– Бельцева.
Княгиня рванула наверх. Уже в ярости. Прибыла она сюда всего лишь навалять за ложные вызовы по пустякам. А тут дела куда серьёзнее! Ох, хоть бы не сорваться. Нельзя страховую клиентуру терять. Но и такого допускать нельзя.
И это она-то пеняла Сашке Белозерскому на гуманизм над пропастью?!
Хозяйка возлежала на кушетке, вокруг толпилась прислуга. Ворвавшись, княгиня моментально окинула собравшихся взглядом, отметила Бельцеву. Горничная не показала виду, ни единого движения, мимики, жеста. Про себя Вера восхитилась девчонкой: умеет держать слово. Она подошла к горничной, взяла её за запястье, нащупала пульс.
– Мне душно! Задыхаюсь! – тут же простонала хозяйка, несмотря на то что до сего момента мужественно держалась в обмороке. – Кто здесь?
Не отрывая взгляд от швейцарских часов-кулона, Вера Игнатьевна ответила холодно, высокомерно, хотя и не любила подобный тон. Но здесь и сейчас ему было самое место:
– Княгиня! – особо подчеркнула она титул, хотя редко пользовалась этим «ржавым оружием». – Вера Игнатьевна Данзайр, доктор медицины, профессор, глава клиники «Община Святого Георгия».
Вера отпустила руку горничной. От её цепкого тренированного внимательного взгляда отменного клинициста не ускользнуло, сколь трусливо косился хозяин дома.
– Помогите, наконец-то, жене! Ей плохо! Предыдущий врач нисколько не пригодился. Я рад, что прибыла наконец глава клиники. За что мы только деньги платим?!
Его скороговорка была не столько возмущённой тирадой, сколько малодушной мольбой. И здоровья супруги эта мольба касалась в последнюю очередь. Не отрывая взгляда от хозяина, Вера намеренно громко и чётко уточнила в сторону кушетки:
– Когда приходила последняя менструация?
Прислуга замерла в смущении. Хозяйка, нарочито громко ахнув, демонстративно изобразила обморок, шумно откинувшись на подушки.
– Понятно! – резюмировала Вера. – Приливы. Климакс у вашей драгоценной супруги. Весьма возможно: патологический.
В этот момент Бельцева беззвучно осела на пол. Вера успела подхватить почти невесомую горничную.
– Пациенткой я и занимаюсь. Госпитализирую её в Царскосельскую клинику. Мы ещё закрыты. Счёт за лечение изволите оплатить? – княгиня весьма красноречиво уставилась на хозяина дома.
Повисла пауза. Вся прислуга с жадным любопытством уставилась на него, позабыв о страдающей хозяйке. Стоит отметить, что, приоткрыв один глаз, за ним наблюдала и болезная супруга, решившая пока не приходить в себя от греха подальше. Хозяин кивнул. После чего Вера с горничной на руках двинула на выход. Хозяин потрусил за княгиней, тихо бормоча:
– С женой-то что делать?
В дверях Вера остановилась и ответила тоже тихо, но более чем внятно:
– А вот то самое, что с ней делали! – она кивнула на бесчувственную Бельцеву – Желательно регулярно. Супруге вашей уже и приплод не грозит. Зато любознательность, как я погляжу, разбирает. Она или в курсе ваших шалостей, или догадывается. Прислуга, смотрю, в курсе, – Вера метнула взгляд в сторону оставшихся в столовой и попала именно туда, куда целила, – в хозяйку, подсматривающую из-под прищуренных век. Той пора было уже приходить в себя, что она и сделала, демонстративно ахнув и возопив:
– Мне хоть кто-нибудь поможет?! Что вы возитесь с этой… шлюхой?
Последнее слово она выкрикнула надрывно, злобно, истерично.
– Ага! – припечатала Вера. – Не догадывается, а точно знает. Это, конечно, не то наказание, которого вы заслуживаете, но за неимением законных способов вас прищучить, сойдёт и ваша мадам!
После чего профессор хорошо поставленным голосом, могущим перекрыть и артиллерийскую канонаду, обратилась к хозяйке:
– Вам очень поможет конюх помоложе!
К Царскосельскому госпиталю прибыли нескоро. Но, собственно, никуда и не торопились. Иван Ильич и Георгий Романович так и ехали молча. Молчала в карете Вера, пользуясь возможностью побыть наедине с собой. Жизнь Марины Бельцевой была вне опасности. Потребуется теперь устраивать судьбу этой девчонки. Раз уж попалась на пути.
Княгиня немного лукавила, говоря профессору Хохлову, что никто её на службу не берёт [13] . Императрица лично приглашала Веру на должность старшего ординатора Царскосельского госпиталя. Но Вера не хотела пользоваться высочайшим расположением, не желая давать повод склокам ни вокруг себя, ни тем более – императрицы. Вот, мол, и за эту «похлопотала». К тому же ходили слухи – увы, и Вера к ним прислушивалась, – что Александра Фёдоровна жаждет, чтобы Евгений Сергеевич Боткин возглавил Царскосельский госпиталь.
13
Вся предыстория в первом сезоне романа «Община Св. Георгия».