Обсидиановый нож (сборник произведений)
Шрифт:
Колька, как ни был смятен, начал удивляться. Впервые он видел такую неприветливость и сухость.
Ахука жадно ел. Пальцы его подергивались, словно он еще управлял Немигающим.
— Последняя железка, Адвеста?
— Последняя.
В ствол его… Обоймы — долой, крысам, пусть зубы обломают. Но Охотник поймал их на лету и спрятал в сумку.
— Адвеста, слушай меня. Ты нужен здесь, в Равновесии.
— Слышал уже, спасибо…
Это было сказано так, что Ахука стал подниматься
— Спасибо, спасибо, друг… спасибо. Вот он! Я! Подловил ты меня, Охотничек…
Ахука стал серым. «Здесь не орут, а я вот здесь, будь ты проклят!» — подумал Колька, не попадая пистолетом в сумку.
— Я виноват, и лицо мое испорчено, — говорил Ахука. — Я задержал тебя, и я виноват с моим малым знанием, смыслом и памятью. Но мы — Головастые, как и вы, и соки наши едины, друг. Наша пища пригодна и вкусна для тебя, и женщины наши понесут от тебя, а Врачи продлят и продолжат твое Равновесие. Ты — наш брат по памяти и смыслу и владеешь знанием железа, недоступным нам, твоим братьям…
— Ага, железа захотел… — Колька всадил пистолет в сумку, шагнул по скользкой траве. — Шел бы ты прочь, Ахука. Иди, Бог подаст!
Он больше не хотел слушать, он вынырнул. Как неделю назад его прихватило страхом: где же я, Колька Карпов? Проснуться бы мне, дома бы проснуться… Но Ахука не отступал. Говорил что-то на чужом языке, с чужими придыханиями, кхакал. Уговаривал. Колька в тоске повернулся — пойти в лечилище, услышал что-то о качествах Дхармы и сполоборота ударил. Вполсилы. Смутно подумав: «Откуси Железного Равновесия».
Он не хотел поднимать Ахуку. Удар несильный, отлежится. Охотник смотрел, лежа на спине. С безмерным удивлением. Нехотя Колька протянул ему руку и вдруг сам покатился через голову от страшнейшей оплеухи…
С клокочущим, грозным рыком метнулась и побежала по стволу обезьяна.
— О, господи, — сказал Колька. — Я тебя чуть не пришиб, Ахука. Я думал — ты мне врезал, ногой… Вот так Тарас Бульба.
Охотник еще сидел в траве, держась за челюсть, и смотрел, как и прежде. Будто черта увидел.
— Мое лицо испорчено стыдом, — сказал Колька. — Я потерял память, но я — друг тебе, Охотник Ахука. Ты мне… — и запнулся.
В раджане не было слова «верить». Или «не верить».
— Я знаю, друг, — отвечал Ахука. — Успокойся, мы поговорим ближе к полудню или когда ты пожелаешь.
А на лице его было написано: «Так вот оно какое, Железное Равновесие!»
— Мы очень мало знаем друг о друге, Ахука…
Охотник сморщился, потирая челюсть.
— Мало знаем, мало, мало… Будь у Тана палица, тебе не помогло бы все искусство Лахи, — он наклонился к Кольке. — Будь у меня толика смысла
— Да я не сержусь! — он вдруг расхохотался, до того все нелепо вышло. — Не сержусь, где ты пропадал столько времени?
— Были дела, — Ахука кивнул, сморщился и спросил: — Адвеста, ведь ты счастлив с Врачом Дхармой? Твоя плоть совпадает с ее плотью? — он морщился все мучительней. — Не сердись! Вижу, тебе невмоготу говорить о любви. Хочу я, чтобы ты понял: раджанам так же невмоготу говорить о противоречивом.
— Ага! — воскликнул Колька. — Эго я заметил.
— Я сам понял это лишь после железного дома. И после Звезды.
Колька пришел в отличное настроение, даже залоснился от самодовольствия — именно так он сформулировал свое понимание здешней психики — боязнь противоречий.
— А скажи, Ахука, ты сам умеешь говорить и думать о противоречивом?
— Пришлось научиться. Легче это Наблюдающим Небо, нежели остальным.
— Почему?
— Третий язык содержит неразрешимые противоречия.
«Математика! — сообразил Колька. — Ясное дело, в принципе неразрешимые задачи! Астроном же, ясно…»
— Ладно, — сказал он. — Предположим, я понял. В какой связи это обстоятельство с тем, что Равновесие нуждается во мне?
— Равновесию угрожает гибель, — отвечал Ахука без малейшего пафоса. — Угрозу надлежит осознать, прежде чем пытаться отразить ее. Мысль о гибели Равновесия наш мозг инстинктивно отвергает как вопиющее противоречие, и большинство раджанов не могут осознать угрозу.
— Понял! Общаясь со мною, раджаны привыкнут… м-м… воспринимать несообразное?
— Проще и сложнее, — сказал Ахука. — Поскольку существуют иные виды Равновесия, мысль о распаде нашего Равновесия не должна казаться противоречивой.
— Вот это — формулировочка! Но в принципе понятно.
— Также есть практическая цель, — продолжал Наблюдающий Небо. — Я думаю, что раджанам придется построить у себя Равновесие, подобное вашему. Частично подобное. Ты — ученый, Адвеста, и ты передашь нам свои знания и умения.
— С этого бы и начинал, — сказал Колька. — А много вас так думает?
— Мало. Но кое-что уже сделано и подготовлено.
— За последние десять дней?
— За последние десять дней. Теперь я спрашиваю — ты согласен?
— А что мне еще делать, Ахука? Чем-то заниматься надо…
Наблюдающий Небо замялся. Колька с жестокостью к себе и к нему уточнил:
— Застрял я здесь, Ахука.
— Мое лицо испорчено, друг.
— А, к делу! Теперь не исправишь. Рассказывай.