Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
— Посмотри, — он указал на папку. Гилберт оперлась о спинку стула, открыла папку, стала лениво переворачивать страницы, словно преодолевая дикое нежелание.
Ее крошила тоска — это правда. Каждый вечер, стоя перед зеркалом, она думала, что побег из дома — просто очередной каприз ее дьявольской сущности, просто еще одно детское желание. Каждую ночь, когда она просыпалась от кошмаров (они вновь вернулись, да), она приходила к выводу, что ее детские страхи вырвались наружу. Что лучше пусть бы они мучили ее в снах, чем теперь мучают в действительности. Каждое утро, входя в задние колледжа и натянуто улыбаясь Кэролайн, она думала, что ничего серьезного не произошло. Как говорят: «Не сошлись характерами»,
— Зачем это мне? — она скрестила руки на груди, обращая взор своих дьявольских глаз на мистера Харрингтона, ее преподавателя по психологии искусства.
— Ты подкинула мне очень хорошую информацию, — он оперся локтями о столешницу, ближе подвергаясь к своей студентке. Та в полумраке вечера казалось воплощением самого Дьявола. — И я думаю, что твоя фамилия в какой-нибудь научной статье обеспечит тебе повышенную стипендию. Хотя бы на пару месяцев.
На миг Елена сняла маски, недоуменно уставившись на мужчину. Еще в том злосчастном октябре, когда на нее нападали какие-то ублюдки в парке, когда она впервые пробовала на вкус мужское внимание, она и подумать не могла, что в злосчастном ноябре будет настолько раскрепощенной. Совесть пробудилась на какие-то жалкие пару секунд начала вгрызаться в артерии замершей человечности.
— Будешь моей ассистенткой. Мне будет легче сортировать информацию, тебе будет повышенная стипендия.
Она улыбнулась, застенчиво опуская глаза – так, как сделала бы это прежняя Елена. Та, в которую влюбился Тайлер Локвуд. На которую обратил внимание Деймон Сальваторе. Которую знала Бонни Беннет.
— Не обязательно, — ответила она, выпрямляя спину и пододвигаю папку Десу. Тот отметил, что у этой девочки длинные пальцы с длинными ногтями, которые наверняка процарапали ни одну спину. — Ну… делать меня ассистенткой, — она робко взглянула на него.
Лентами переплетались в ней святость и греховность: черный и белый, ярко-алый и мертвенно-синий, насыщенный голубой и бледный зеленый. Контраст чувств, настроений и повадок создавал образ некой куклы, которой управляет сначала один, а потом другой человек.
Кукольный театр.
— Тут есть информация, — он перехватил папку из ее рук, случайно и почти едва касаясь тех самых пальцев. — Сортировка граффити по типажам, — он извлек какой-то лист и протянул его Гилберт. Та смутилась еще больше. Ее шарм привлекал все больше. Оголенное плечо было эпицентром его внимания. — И целая папка несортированных граффити, которые я зафиксировал на пределах территории нашего города. Просмотришь, раскидаешь, составишь статистику — это тебе работы до конца недели.
Он вновь придвинул толстую папку девушке. Та окончательно смутилась, окончательно стала той Еленой (на пару минут, по крайней мере), которой была раньше. На мгновение ударила тоска под дых: хотелось вернуться в тот октябрь, из которого Гилберт так старалась сбежать.
— На семинары можешь не приходить, пока не доделаешь это.
Мальвина вновь застенчиво улыбнулась, опуская глаза. Она и не думала поправлять кофту, чертова сука.
— Не приду, но на сессии вы с меня спросите.
— Конкретно это, — он указал на раскрытую тему в учебнике, - нет. Конференция в конце ноября, у нас мало времени.
Он всего лишь на мгновение перевел взгляд на ее плечо, а потом медленно поднялся. Обрывать разговоры на полуслове — кажется, это стало их стилем. Девушка осмотрела мужчину и, не поднимаясь, произнесла:
— Спасибо.
Он остановился, плавно повернулся к девушке. Гилберт поежилась (от холода или внимания?), а потом натянула кофту, скрестив руки на груди и продолжая смотреть Десмонду прямо в глаза.
Иногда просто встречаются такие люди, которыми хочется обладать. И нет, дело не в нашей извращенной сущности, или в каких-то наклонностях, или в сексуальной возбудимости. Дело в простом банальном «хочу», которое мы запрещаем себе когда взрослеем. Дело в самом обычном «хочу». В самом примитивном «хочу».
— Я сделала те конспекты, о которых вы говорили… Вы их засчитаете? — она взяла тетрадь и протянула мужчине. Тот усмехнулся, подошел ближе к девушке, взял тетрадь из ее рук, умело избежав физического контакта.
— Конечно, — кивнул он.
Примитивное «хочу», примитивное «а ты попробуй, может я тебе и отдамся», примитивное «а я и попробую» — и весь мир летит к чертям. Фальшивая Мальвина оказалась еще и доступной — Доберман ликовал бы, если бы сам не поддавался тому самому «хочу».
Девушка улыбнулась, опустила взгляд (в этот раз — без застенчивости), стала собирать вещи в сумку. Харрингтон прекрасно понимал, что предложи он подвезти ее еще раз — их мнимое сотрудничество закончилось бы так же быстро, как оно началось. Поэтому все, что ему оставалось — уйти, или дождаться пока Елена сама попросит ее подвезти. Она же молчала, пряча вещи в сумку и даже не удостаивая того вниманием, наверное, потому, что ее внимание было уделено другим людям. Тем людям, которым она разрушила судьбы, которым она перебежала дорогу как треклятая черная кошка.
Дес усмехнулся, развернулся и направился к выходу. Романы со студентками — идея неплохая, но романы с такими студентками как эта Мальвина — самоубийство. И дело даже не в том, что той всего лишь девятнадцать, а ему уже ближе к сорока.
Дело в тому, что за примитивным и банальным «хочу» следует самое предсказуемое «сам напросился».
4.
Они вновь терялись на пустынных трассах, возвращаясь домой с неплохой прибылью, отличным настроением и пустыми пачками от сигарет на заднем сиденье. Вела Викки. Она хорошо водила машину, это Деймон заметил еще давно. У него не осталось курева, не осталось загадок, не осталось надежд. Он устало пялился в лобовое стекло, слушая красивую музыку и думая о том, что в расчете, и правда, есть некий шарм.
— У меня есть еще одно предложение. Мое лично — не Джоанны.
Он посмотрел в сторону Викки Донован, которая выглядела на удивление довольной жизнью, после того как ее изнасиловали, после того, как она убила человека. Интересно, как она это сделала?
— Может, хватит на сегодня предложений?
— Оно легально, — ответила она, словно и не обращая внимания на предыдущую реплику. Деймон вообще отметил про себя, что слишком много проводит времени в замкнутых пространствах с сексуальными и сломанными девочками. Карма, наверное. Может, желания звезд. Людям ведь вечно нравятся свои промахи списывать на гороскопы или так называемую неудачу.
— Шестьдесят на сорок, потому что мое участие будет минимально.
Доберман протянул руку к Викки и коснулся ее руки. Он ничего не почувствовал: ни пьянительной нежности, ни испепеляющей страсти, ни обжигающей ненависти, ни иссушающего любопытства. Абсолютно ничего, что испытал бы с Еленой. Или с Джоанной.
— Знаешь, одна моя знакомая тоже была идеальна до мозга костей. А потом… Потом разбила сердце моему другу, своей подруге и свинтила в какую-то глушь…
Викки вновь улыбнулась. В ее улыбке не было безумия или надрыва — это было необычно. В новинку. Новый материал для Деймона Сальваторе по сложному предмету — «Женщины».