Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
— Вообще-то, — сказала она, когда нашла в себе силы произнести хоть слово, — выпивка и музыка не доказывают того, что важен процесс.
— Не доказывают, — согласился Локвуд, ставя перед девушкой очередную дымящуюся стопку Б-52. Музыка разрывала барабанные перепонки, в глазах рябило. Открытие клуба получилось фееричным: темп усиливался, тела обнажались, принципы стирались, ночь набирала обороты. — Но доказывают эмоции.
Он вновь залил в свой организм очередную порцию убойного пойла. Голова уже не болела, а тело не становилось ватным. Сонливость не накрывала волнами. Вместо этого появлялось
— Бешеные эмоции, Пенелопа, — он поставил стопку обратно на барную стойку, перевел взгляд на девушку.
— Я — Кэролайн, — сказала она, даже не задумываясь о том, что завтра утром ей будет плохо. Маленький глоток спиртного оказался большим стимулом. Музыка раскрепощала, срывая оковы и будто пуская воск по раскаленным венам-проводам.
— Не важно, кто мы, — гласно произнес парень, делая шаги назад и разводя руки. Горло, спаленное из-за алкоголя, теперь разрывалось от криков. А кричать хотелось. От переизбытка эмоций, от жажды свободы, от иллюзии надежды. — Важно что мы творим и вытворяем!
Елена улыбнулась ему, застенчиво опуская взгляд и подходя к барной стойке. В ее повадках была плавность, а в ее взгляде — заинтересованность. От Елены срывало крышу — Тайлер это верно подметил, Деймон только сейчас признал. Ему нравилось наблюдать за разворачивающейся трагикомедией. Елена, она его. Она его до последней секунды их мгновения. И пусть они завтра вновь станут недоваргами-недолюбовниками, зато сегодня они стали почти парой.
А Елена почти допила виски. Пару глотков — так, для стимула. Чтобы потом было не так страшно-больно. Когда виски попал в кровь, Елена закрыла глаза, вцепляясь в барную стойку и откинув голову назад. Прогнувшись в позвоночнике, она заклеймила себя, поставила печать его внимания на своей сущности. И кто бы что не говорил, грешники привлекают нас больше, чем праведники.
А грешницы — тем более.
Девушка открыла глаза, медленно поворачиваясь в сторону парня, которого ей требовалось привлечь. Елена не знала его имени. Она даже не слишком хорошо его рассмотрела. Единственное, что заметила — татуировку на шее. Татуировка — это ориентир.
Гилберт заплатила, а потом медленно направилась к парню, который процеживал ее взглядом. Ей не стоило медлить. Ей не стоило оттягивать то, что ей придется сделать ради Деймона. И в глазах этого ублюдка, раздевающего ее взглядом, она видела заинтересованность. Суть заключалась не в том, что Мальвина была яркой девочкой. Суть заключалась в том, что она умела въедаться в память.
— Ты действительно этого хочешь? — она внимательно на него посмотрела, тут же понимая абсурдность своего вопроса. Да, Тайлер точно этого хотел. Его желания вспыхивали мгновенно, словно спички, и так же мгновенно сгорали.
Кроме одного желания, которое не горело, а тлело. Которое разлагалось, вызывая гниение и порождая инфекции. Но даже это желание на сегодняшнюю ночь потеряло былую значимость.
— Жги, — произнес он, посмотрев на Форбс. Улыбка на его губах была ненастоящей. Была отчаянной. Но жар души Тайлера возжигал душу и Пенелопы. — Кэролайн, — произнес он, отступая на шаг и пропуская девушку вперед.
Она села за маленький столик, за которым уже сидела какая-то девица в свадебном платье. Она была навеселе, но мускулатура ее не внушала доверия. Форбс внимательно посмотрела на эту невесту. Ей была важна победа. Тайлеру — процесс. И Кэролайн решила последовать примеру.
В конце концов, Б-52 и музыка уже продегустированы. Уже выпиты до дна.
— Важны ощущения, — произнес он над ее ухом, склонившись над девушкой. — Важны эмоции…
Кэролайн откинула волосы, поставила правую руку на стол, мгновенно вцепляясь в руку противницы. Армреслинг — последнее, на чтобы Форбс решилась в трезвом состоянии. Последнее, что оказалось бы хоть немного правильным.
Надо добираться и до конечных станций.
Кэролайн ощутила, как мышцы напряглись. Сознание протрезвело. Зрачки расширились, и кровь стала ошпаривать вены. Музыка окончательно взбудоражила сознание. Последние принципы стерлись. Конечная станция оказалась достигнута.
Девушка подошла к нему, а потом резко повернулась спиной, тут же прижималась к мужчине спиной, откидывая голову ему на плечо. Она не умела танцевать тверк или гоу-гоу, она не владела своим телом как профессиональная танцовщица. Но некоторым девушкам это и не нужно. Некоторые — такие как Мальвина — имеют много других преимуществ.
Например, взгляд. Например, тело, к которому хочется прикоснуться.
Она ощутила его руки на своей талии, и улыбка появилась на ее губах. Мальвина вновь получила возможность для самореализации. В этой Мальвине было слишком много пороков. Но эта Мальвина порошком въедалась в десна, вызывая наркотическое опьянение.
Девушка резко повернулась к своему новому знакомому, скинув его руки. Улыбка с ее губ исчезла, и Гилберт подарила полный цинизма взгляд, а затем она прошла мимо, ударив мужчину плечом. Она направилась в центр толпы, она решила сама стать пульсацией. Пульсацией в венах этого парня, толкающего дурь малолеткам. Пульсацией в висках.
— Что ты мать твою делаешь? — сквозь зубы процедил Доберман, хватая Елену и резко поворачивая к себе. Музыка разрывала слова в клочья, но Гилберт их все равно услышала. Судьба или рок просто не позволят не услышать этих слов.
Виски вновь вскружил голову.
— Верь мне, — произнесла она, выдергивая руку и отталкивая мужчину. Ее настроение улучшалось. Стимулы жгли душу, и смелость получила бразды правления. Алкоголь притуплял страх, а чокнутый темп жаркого клуба вдохновлял. У Елены были отличные декорации. — Я постараюсь отвести его в туалет.
Девушка вновь направилась куда-то, но Деймон вновь остановил ее. В этот раз — резче. Его руки оказались на ее талии. Жесткое объятие вряд ли можно было бы назвать проявлением заботы, вряд ли можно было бы охарактеризовать как страсть. Сальваторе порывался сказать правду. Но не стал. Он внимательно посмотрел девушке в глаза. В них не было сомнения, в них была жесткая решимость. Сальваторе кивнул и отпустил Елену. Та исчезла в толпе.
Руку Кэролайн вывернуло вправо, уколола неприятная боль. Кэролайн услышала восторженный крик невесты. Девушка медленно поднялась, вновь расправляя волосы. Весна ее взгляда медленно трансформировалась в бунтующую весну. Тайлеру это понравилось.