Объявлено убийство
Шрифт:
С этим спорить было нельзя… Креддок начал допрос:
— Где вы находились во время инцидента?
— Инцидента! Тоже мне! Вот во время войны, когда я работала в отделе противовоздушной обороны, были инциденты так инциденты!.. Значит, где я стояла, когда началась стрельба? Вы это хотели спросить?
— Да.
— Облокотилась о камин и молила Бога, чтобы поскорей дали выпить, — выпалила мисс Хинчклифф.
— Он стрелял наугад или целился в кого-то?
— То есть в Летти Блеклок? Откуда же мне знать? Дьявольски трудно теперь припомнить, все ведь уже позади. Я только знаю, что потух
— Вы подумали на Патрика Симмонса?
— А на кого еще? Эдмунд Светтенхэм у нас интеллектуал, он пишет книги и не развлекается грубыми шутками, старый полковник Истербрук таких вещей вообще не понимает. Ну, а Патрик — сорвиголова. Хотя сейчас мне неловко, что я на него грешила.
— Ваша подруга тоже подозревала Патрика Сим-мопса?
— Мергатройд? Да вы лучше с ней самой поговорите. Хотя вряд ли добьетесь чего-нибудь путного. Она в саду. Хочите, я ее кликну?
Мисс Хинчклифф повысила свой и без того зычный голос и оглушительно рявкнула:
— Мергатройд! Ау!
— Иду! — донесся слабый писк.
— Поторопись.., полиция! — проревела мисс Хинчклифф.
Мисс Мергатройд прибежала бодрой трусцой, слегка запыхавшись. На юбке у нее оторвалась подпушка, волосы выбились из-под несуразной сеточки, а круглое добродушное лицо сияло.
— Вы из Скотленд-Ярда? — спросила она, едва переведя дух. — Я не знала, что вы приедете, а то сидела бы дома.
— Мы пока что не обращались в Скотленд-Ярд, мисс Мергатройд. Я инспектор Креддок из Мильчестера.
— Очень мило с вашей стороны, — неопределенно сказала мисс Мергатройд. — Ну что, нашли какие-нибудь улики?
— Где ты была в момент преступления, вот что ему от тебя нужно, — сказала мисс Хинчклифф и подмигнула Креддоку.
— Господи! — разинула рот Мергатройд. — Ах да, конечно. Я должна была подготовиться. Алиби, конечно же, алиби! Так-так, сейчас.., значит.., я была там же, где и все!
— Но не со мной, — заявила мисс Хинчклифф.
— Разве, дорогая? Ну да, конечно. Я любовалась хризантемами. По правде сказать, они были довольно чахлые. А потом все случилось, только на самом деле я не поняла, что это случилось.., то есть, я хочу сказать, я не подозревала, что это что-то такое… Я даже мысли не допускала, что пистолет настоящий. И потом, в темноте было очень неуютно, и все визжали. Я все поняла не так. Я думала, убили ее.., то есть беженку. Я думала, ей перерезали горло. И не знала, что это он.., то есть я даже не знала, что это мужчина. Ведь я только голос слышала, представляете, он сказал: “Поднимите руки вверх, пожалуйста”.
— Да просто “руки вверх”, — поправила ее мисс Хинчклифф. — И никаких “пожалуйста”.
— Так жутко сейчас это сознавать, но пока эта девушка не начала кричать, я прямо-таки наслаждалась. Только в темноте было очень неуютно, и я ушибла мозоль. Страшная боль! Вы что-то еще хотели спросить, инспектор?
— Ничего, — сказал инспектор Креддок, задумчиво глядя на Мергатройд. Ее подруга засмеялась:
— Он понял, что ты собой представляешь.
— Но, Хинч, — возразила мисс Мергатройд, —
— А ему это не нужно, — сказала мисс Хинчклифф. Она посмотрела на инспектора.
— Ежели вы делаете это по географическому принципу, то следующим номером посетите викария. Может, вам и удастся там что-нибудь выудить. Миссис Хармон кажется совершенно безмозглой, но подчас я думаю, что она отнюдь не глупа. Вдруг ей есть что сообщить вам?
Провожая взглядом удалявшихся инспектора и сержанта, мисс Мергатройд глубоко вздохнула и сказала:
— Ну как, Хинч, я ужасно себя вела? Я так волновалась!
— Отнюдь, — улыбнулась мисс Хинчклифф. — Ты держалась молодцом.
Инспектор Креддок с умилением оглядел большую убого обставленную комнату. Она напомнила ему родной дом в Камберленде. Линялый ситец, большие ветхие стулья, цветы и книги, разбросанные где попало, спаниель в корзинке. Сама миссис Хармон, ее рассеянный неряшливый вид и открытое лицо показались ему симпатичными.
Она тут же простодушно заявила:
— От меня вам никакого проку не будет, потому что я зажмурилась. Ненавижу, когда мне светят в глаза. А когда раздались выстрелы, я зажмурилась еще крепче. И молилась, да-да, молилась, чтоб убивали как можно тише. Мне не нравится, когда стреляют.
— Стало быть, вы ничего не видели, — улыбнулся инспектор. — Но слышать-то вы что-нибудь слышали?
— Шума, конечно, было много. Двери открывались и закрывались, все говорили глупости и ахали, Мици ревела почище паровозного гудка, а бедняжка Банни верещала как резаная. И все толкались и падали друг на друга. Но я открыла глаза, только когда поняла, что выстрелов больше не будет. Все уже вышли в холл, принесли свечи.
А потом зажегся свет, и сразу стало как обычно.., то есть не совсем как обычно, но мы это опять были мы, а не те странные люди в темноте. Ведь в темноте люди совсем другие, да?
— Мне кажется, я понимаю, о чем вы говорите, миссис Хармон.
Миссис Хармон улыбнулась.
— И тут мы увидали его, — сказала она, — этого иностранца, и он был так похож на ласку.., такой розовый и удивленный.., он был совсем мертвый, а рядом валялся его пистолет. Это все было так нелепо…
Инспектору это тоже казалось нелепым, если только…
Все происходящее его тревожило…
Глава 8
На сцену выходит мисс Марпл
Креддок положил на стол начальника отпечатанный на машинке текст свидетельских показаний. Тот держал в руках телеграмму, только что полученную от швейцарской полиции.
— Выходит, в полиции он был на заметке, — сказал Райдсдейл. — Впрочем, я так и думал.
— Да, сэр.
— Драгоценности.., мм.., да.., махинации с бухгалтерскими книгами.., чеками… Настоящий проходимец.
— Совершенно верно, сэр, мелкий жулик.
— Вот-вот. Но малое влечет за собой и большое.
— Будем надеяться, сэр.
Начальник полиции поднял глаза.
— Вы чем-то обеспокоены, Креддок?
— Да, сэр.
— Чем же? Все ведь ясно как Божий день. Или нет? Ну-ка посмотрим, что нам расскажут свидетели.