Обязательно вспомнят
Шрифт:
Максим, замерев от счастья, смотрел на настоящих солдат с самыми настоящими автоматами. А ещё и гранаты. Ух, никто из друзей не поверит!
– Мы слышали разговор, вы о соседе? – спросил один из разведчиков.
– О нём самом, местный, соседи говорили, и до войны непутёвым был, а как пришла новая власть – в полицаи подался, ходил гоголем. Сейчас, правда, притих: знает – скоро расплата.
– А можете нам сказать, где? – начал было командир группы.
– Могу показать на карте, – предложила женщина.
Глядя на удивленные лица
– Муж говорил, что жена офицера просто обязана уметь стрелять из пистолета, оказывать первую помощь и знать основы топографии. Да и пединститут за плечами, я до войны учительницей работала.
– А здесь как оказались? – спросил один из бойцов, доставая карту.
– В июне сорок первого приехали с сыном погостить к свекрови. Думали, на месяц, а вышло… Смотрите, они здесь, здесь и здесь, а это – развалины бывшего помещичьего дома, от нашего сарая метрах в ста, к ним овражек заросший идет… Максим, ты опять за своё, отпусти.
Ребёнок, виновато опустив голову, разжал руку. Получивший свободу уж мгновенно скрылся в кустах можжевельника.
– Спасу нет, – шутливо вздохнула женщина, – постоянно с мальчишками прибегают сюда.
– Они же не ядовитые, – начал было Максим, но увидев, что оказался в центре внимания, тут же забыл об ужах и дернул командира за маскхалат:
– Мама говорила, что Черномор живёт в море, а ты в лесу прячешься, значит, ты ненастоящий?
– Самый настоящий, вот смотри, – и, раздвинув китель, капитан показал сверкнувшую под ним тельняшку, – теперь веришь? 3
3
Во время войны из моряков формировались стрелковые подразделения (роты, батальоны, полки и дивизии), передаваемые впоследствии в распоряжение действующей армии. Поэтому встретить красноармейца с тельняшкой под гимнастеркой можно было практически повсеместно.
– Ага, – Максим взял моряка за руку, – тогда пойдём.
– Куда?
– Как куда, немцев выгонять.
– Ишь, шустрый какой, – офицер присел перед ребёнком и улыбнулся. – Ты вначале расскажи, как нас заметил, а, глазастый?
– Это военная тайна, – подмигнул Максим.
– Не расскажешь?
– Неа.
– Молодец, – похвалил капитан, – значит, и о том, что нас видел, молчок. Никому, даже друзьям. Это наша с тобой военная тайна, договорились?
– Договорились, а пароль?
Разведчики рассмеялись.
– Пароль, Максимка, «Черномор». Если вдруг что-то случится, сразу кричи пароль.
– И вы придёте?
– Мы прибежим, малыш, мы прибежим, очень быстро.
***
– Командир, – прошептал один из разведчиков, – как думаешь, сдадут или нет? Мало ли, в оккупации жили.
– Эти не сдадут, – глядя вслед женщине с сыном, усмехнулся капитан, – они наши. И всё-таки, как пацан нас обнаружил, есть мысли?
Бойцы молча пожали плечами.
***
В хате вкусно пахло жареной картошкой и грибами. На печи спал Максим, рядом, нагло раскинув лапы, тарахтел кот. Аккуратно, чтобы не разбудить, женщина достала из-под головы сына книгу:
«…море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя…»
Она улыбнулась, вспомнив встречу в лесу. В окно требовательно постучали.
– Кого там нелёгкая несёт на ночь глядя… – недовольно пробурчала свекровь.
– Принимай гостя, Семёновна!
– И не спится же ироду, чтоб ему пусто было, – шепнула женщина и, перекрестившись, пошла открывать.
В дом, стуча сапогами, ввалился средних лет мужчина в грязной телогрейке и замызганной белой повязке на рукаве 4 . Без приглашения усевшись за столом, он смачно отрыгнул:
– Не нальёшь ли гостю дорогому, хозяйка?
– Дороже некуда, – Семёновна поставила на стол стакан и неполную бутыль мутного самого. – Что надо?
4
Отличительный знак полицаев
– Да вот, – почесав голову, хмыкнул визитер, – иду мимо, дай, думаю, забегу, спрошу про житье-бытье. По-соседски. Ваше здоровье.
– Ишь, сосед мне выискался.
– Ох, – старательно занюхивая рукавом, закашлялся полицай, – забористая у тебя самогонка, хозяйка. Катерина, присаживайся, давай вместе выпьем.
– Я не пью, – тихо отозвалась невестка.
– Канешна, вы ж, мать вашу, культурные, образованные, инте..интелихтенцыя, – пьяные глаза налились злобой, – я вас мог вот так!
Кулак стукнул по столу.
– Тише ты, разорался, внук уснул, разбудишь.
– Но не сделал, – понизив голос, продолжил полицай, – жалел, и пацана вашего жалел, и тебя, Семёновна, и невестку. А почему! Потому что сердце имею. Думаешь, по головке погладят в комендатуре, если узнают о том, что она жена офицера Красной Армии. Ваше здоровье.
– Петя, Петя, – подперев голову, свекровь смотрела прямо в глаза, – и до войны ты трусом был, и сейчас такой. Думаешь, не знаю, что тебе надо? Боишься ты, кары боишься за дела свои.
– И боюсь, да только не одному мне бояться надо. Катерина, неси стаканы и садись за стол! Уважь люд простой!
– Иди, Катенька, иди, – позвала свекровь.
Невестка молча поставила стаканы и присела.
– Ну, – наливая самогон, просипел полицай, – давайте, в последний раз.
– Крайний, – тихо поправила Екатерина.
– А я говорю, последний, – мотнул головой гость, – и для меня последний, и для вас. Будем.
Когда дверь с грохотом захлопнулась, Семёновна посмотрела на невестку: