Обыкновенная война
Шрифт:
Оказывается, во время перемещения они потеряли самую верхнюю часть печной трубы, в следствие чего тяга в печке была плохой, а вместо неё то и решили использовать теперь уже пустотелый контейнер гранатомёта. Отсмеявшись, мы поднялись в кунг, где и просидели за коньячком часа три.
Перед ночным дежурством поспал, а в 23 часа снова начал мерно выхаживать перед позицией первого взвода и своей палаткой. Вытащил на улицу радиостанцию, включенную на приём, положил наушники в цинковое ведро, так что если теперь меня будут вызывать, то услышу, даже если буду в первом взводе.
Около часа ночи опять стали падать 82 мм мины в расположение не только моей батареи, но и других подразделений. Правда, работал
– Аааааа…. Агааа…, вот он гад, откуда стреляет, – со злорадством возликовал и помчался в дивизион Климца, откуда до миномёта через поле было метров пятьсот. Наверно, я не услышал предупреждающего крика часового, охраняющего огневую позицию, потому что наткнулся на очередь из автомата. Мигом залёг и попытался окликнуть часового и объяснить кто я, но опять получил в ответ очередь. Плюнув на всё: на часового, который от испуга палил во все стороны, на духовский миномёт, я тихо отполз в сторону своего расположения. В принципе, выпустив бесполезно ещё несколько мин, миномёт прекратил вести огонь и до самого утра больше ничего не беспокоило.
Как только рассвело, я пришёл к подполковнику Докторевич и рассказал о ночном происшествии. Сергей Юрьевич лениво почесал затылок, а потом сладко зевнул во весь рот: – Аааа…, всё равно ничего бы не получилось, даже если бы ты к нам добрался без приключений….
Увидев моё недоумённое лицо, он пояснил: – Там, напрямую не выскочишь к автостраде – минное поле. А через других идти – наглядный опыт ты получил. И сейчас туда не ходи. Где там мины стоят, никому неизвестно. Так что чёрт с ним, с этим миномётом. – С таким разумным суждением мне пришлось согласиться.
В девять часов, со своих позиций снялась третья рота и прогрохотала мимо моего командного пункта, уйдя к своему батальону, который вытягивался к самолёту. Вчера полк получил задачу: прорваться через село Пригородное на Гикаловский. В дальнейшем выйти на южный перекрёсток у села Чечен-Аул и закрепиться там. Эту задачу накануне попытался выполнить 245 полк и им было известно, что в Пригородном и Гикаловском держали оборону боевики. Поэтому 245 полк сначала захватил несколькими взводами вершину невысокого хребта, который нависал над Пригородным и тянулся до Чечен-Аула. Теперь с вершины хорошо проглядывался и контролировался весь населённый пункт, в том числе и опорный пункт боевиков. Успокоившись тем, что позиции были заняты без сопротивления, командиры взводов поставили подчинённым задачу окапываться, а сами с несколькими солдатами отправились осмотреть ретранслятор в трёхстах метрах от позиций. В их отсутствие к солдатам, под покровом лёгкого тумана вплотную подобрались боевики и внезапно атаковали. Мотострелки, оставшиеся без офицеров, не приняв боя, бросили позиции и разбежались, потеряв при этом несколько человек убитыми и ранеными. Полк, после этого, попытался прорваться через Пригородное к Гикаловскому, но также потерпел неудачу и отступил. Только через сутки они сумели собрать разбежавшихся солдат.
Наше командование, учтя ошибки соседей, решило прорваться через дачи и вдоль высот Новые Промыслы, вырваться к Гикаловскому и дальше. Третий батальон, сдав свои позиции морпехами, тоже стал вытягиваться на автостраду. Меня оставили для охраны дивизиона и РМО, также от третьего батальона на поле остаётся восьмая рота Толика Соболева.
Я сидел у радиостанции и слушал все переговоры командования с батальонами, но по мере того, как батальоны уходили вперёд, и всё чаще и чаще связь переходила в режим «Б», и я ничего не мог понять. Через час бросил это занятие и решил вместе с замполитом сходить на вещевой склад получить на себя свитер. Их выдавали только командирам подразделений, но я думал, что сумею выбить ещё один и для Кирьянова. Но начальник вещевой службы «упёрся рогом» и в ни какую. Мне выдал, а Кирьянову отказался. Всё пьяно бубнил, что замполитам – не положено. Мы стояли на улице и я приводил всё новые, и новые доводы для получения ещё одного свитера, но толстый, безвольного вида майор пьяно щурил на меня глаза и слушал, а потом решительно прервал: – Ладно, если твой замполит такой боевой, как ты тут расписываешь: я дам свитер. Но при одном условии, – он осмотрел поле и его замутнённый алкоголем взгляд остановился на станции Примыкание, – вот, если твой замполит взорвёт водокачку на станции ровно в 13:00, я дам ему свитер….
Наверно, спьяну станция ему казалась глубоким тылом боевиков, но мы-то знали, что там опасно лишь ночью, поэтому охотно согласились продемонстрировать свою «отвагу и доблесть». Вернулись в палатку и с азартом начали готовиться к вылазке. Набрали гранат, патронов. Взяли с собой Алушаева, Карпука и двинулись. Через десять минут мы были в расположении восьмой роты и разговаривали с капитаном Соболевым.
– Борис Геннадьевич, ты там только моих солдат не трогай. Я их послал на промысел: пошарить по вагонам. Может, что в роте сгодится.
Пообещав командиру роты не трогать его солдат, мы пересекли линию обороны роты и двинулись по буеракам вдоль глубокого арыка к станции. Через триста метров встретили группу солдат, которые с муравьиным упорством тащили на себе чугунные печки, матрасы и другие вещи казённого вида, но все были без оружия. Отругав за это сержанта, мы двинулись дальше, а через пять минут нас догнал Соболев с тремя солдатами: – Решил с тобой прогуляться. – Объяснил он.
Что ж, я был не против. Спустились с косогора вниз к путям, пролезли под вагонами и я дал команду рассыпаться: чёрт его знает, кто здесь ещё шатается. Мы уже почти минуту тихо крались вдоль пассажирских вагонов, когда в одном из них я услышал какой-то неясный шум, предполагающий наличие внутри людей. Подал знак рукой и все послушно остановились. Прислушались, действительно в вагоне находилось несколько человек. Поняв, что надо действовать быстро и решительно, подскочил к вагону и сильно стукнул прикладом по стенке: – Сдавайтесь, вы окружены, – заорал страшным голосом.
Шум затих, а я вскинул автомат и в подтверждение своих слов, дал длинную очередь по окнам, Громко зазвенели стёкла, выпадая из рам, а я продолжал азартно орать: – Сдавайтесь суки, а то всех перестреляем. – Через несколько секунд махнул рукой Карпуку. Тот выхватил гранату, выдернул кольцо, отскочил несколько в сторону и метнул её, через разбитое окно, в вагон. Раздался оглушительный грохот взрыва и на землю полетели остальные стёкла из уцелевших окон, а из вагона донеслись истошные крики: – Сдаёмся, сдаёмся, ёб т… мать, только не убивайте.
– Выкидывай оружие в окна, – подал следующую команду. И к нашему безмерному удивлению, через несколько секунд на землю из вагона полетели автоматы, подсумки с патронами и даже один пистолет – Ни фига себе….
– Выпрыгивайте в окна и сразу мордой в землю. Руки на затылок. Кто дёрнется – тот труп. – Я торжествовал. Не успел ещё толком начать боевые действия, а уже боевиков в плен взял. Да ещё с оружием. Да мы за них всю батарею в свитера оденем. Из окон посыпались молодые парни, приземлившись, они сразу же падали на стылую землю и руки ложили на затылок.