Обзор истории русского права
Шрифт:
Переворот в порядке преемства. Согласно с новыми основаниями власти, Петр Великий полагал (и рукой Прокоповича в «Правде воле монаршей» выразил), что воля царствующего государя не связана порядком законного наследования: если государь находит законного наследника не соответствующим благу государства, то может назначить себе преемником кого угодно. Практическим поводом к тому было желание Петра устранить своего сына Алексея от престола; он был действительно устранен (впрочем, через его собственное отречение, хотя и вынужденное) и после бегства в Австрию – судим и приговорен к смертной казни. Тогда Петр утвердил завещательное преемство (Указ 5 февраля 1722 г.), бывшее причиной многих смут в 1-й половине XVIII в., сам он не успел назначить себе преемника; его супруга – Екатерина I – возведена на престол лишь по тому основанию, что была коронована Петром Великим как супруга-императрица (первый случай приобщения к коронации государынь-супруг). Сама она оставила завещание, допустив в нем субституцию: первым преемником назначен законный наследник – сын царевича Алексея – Петр, за бездетной смертью которого престол должен был перейти к дочери Петра I Анне (Голштинской). В действительности за смертью Петра открылось избрание преемника волей верховного тайного совета, которое пало на дочь царя Иоанна – Анну Курляндскую. Она хотя также назначила завещанием преемника в лице малолетнего Иоанна Брауншвейгского, но он был свергнут, и на престол возведена дочь Петра Елизавета, которая объявила своим наследником Петра (III); Петр, однако, был свергнут его супругой Екатериной II. Екатерина, хотя и признала с самого начала царствования своим наследником сына своего Павла, но не отменяла законом завещательного порядка (по некоторым известиям, имея в виду устранить Павла и передать престол сыну его – Александру). Император Павел I поспешил восстановить законное преемство (Указ 5 апреля 1797 г.) и установил тот порядок, который, без существенных изменений, действует доныне.
Права власти верховной. Вышеизложенное изменение оснований власти привело к точному законодательному определению неограниченной самодержавной власти, именно в Воинских Артикулах Петра Великого (в толковании
86
Это – почти буквальный перевод решения шведского рихсдага 1693 г.
В 1730 г., когда задумали применить в преемстве принцип избрания, задумали также ввести ограничительные пункты для власти новоизбранной государыни Анны Иоанновны, именно: аристократия – члены верховного тайного совета (главным образом князь Голицын) – имела образцом шведское государственное устройство; дворянство увлекалось правами польского шляхетства; но проект олигархии взял перевес, и императрица присягнула на соблюдение следующих кондиций: она без согласия совета не может объявлять войны и заключать мир, налагать новые подати, казнить дворян без суда, распоряжаться коронными землями, вступать в брак и избирать себе наследника [87] . По прибытии государыни в Москву шляхетство хотело изменить олигархические пункты в свою пользу, но окончательный перевес взят приверженцами неограниченной монархии: кондиции были уничтожены.
87
Впрочем, Д.М.Голицын составил подробный план государственного устройства, в которое, кроме верховного тайного совета, входят сенат (из 36 членов) и сейм, состоящий из двух палат: шляхетской (из 200 членов) и городских депутатов.
Гораздо важнее этой бесплодной попытки те случаи, когда сама верховная власть призывала к участию в делах правления представителей населения, отнюдь не думая ограничивать тем своих самодержавных прав. Этого не допускал Петр Великий, но допускали не раз его преемники по поводу составления нового кодекса. Современник Петра Посошков («О скудости и богатстве») писал, что к составлению «судебной книги» (уложения) следует призвать выборных от духовенства, дворянства («от высокого чина») и от иных чинов: от приказных чинов, от купечества, от солдат и от людей боярских. «Мнится мне (продолжает он), что не худо бы выбрать и из крестьян, кои в старостах и в соцких бывали, и во всяких нуждах перебывали и в разуме смышленые. Я видел, что и в Мордве разумные люди есть, то, как в крестьянах не быть людям разумным?» При этом Посошков оговаривается, что подобным проектом отнюдь не посягает на права самодержавной власти. Мы увидим ниже, как неудачно осуществлялась эта мысль преемниками Петра I. Наибольшего внимания заслуживает Комиссия для составления проекта нового уложения, созванная Екатериной II в 1767 г. (манифестом 14 декабря 1766 г.). Созваны были представители сословий (дворян, горожан, казаков и свободных сельских обывателей, но не духовенства), чем представительство XVIII в. существенно отличается от территориального представительства земских соборов. Лишь представительство двух городов – Москвы и Петербурга – было всесословное. Но и в других городах сословное начало не могло быть выдержано, потому что мещанский город только что еще создавался: в городах смешивалось дворянство, купечество, казаки и крестьяне и притом люди разных национальностей; все они, вопреки призыву, избирали отдельных депутатов. Избранные получали наказы от своих избирателей, исполненные самого разнообразного содержания, от высших вопросов государственного управления до самых мелких местных нужд. Всех депутатов явилось: от дворян – 161, горожан – 208, казаков – 54, крестьян – 79, иноверцев – 34; всего – 536. Были представлены все части империи, не исключая привилегированных, имевших свои особенные узаконения (Малороссии, Остзейского края). Сверх представительства населения, были и представители (всего 28) учреждений (сената, синода, коллегий и главных канцелярий). Таким образом, общее число членов комиссии было 564. Большинство членов приходилось на долю городских сословий. Заседания комиссии должны были совершаться по изданному императрицей «обряду управления комиссией». При открытии в комиссии председательствует генерал-прокурор, а потом – избранный депутатами маршал. Назначена была частная дирекционная комиссия для упорядочения занятий комиссии. Но самая сущность дела, т. е. обсуждение законов, первоначально совершалась в общем собрании комиссии. – Комиссия была призвана к исполнению невозможного дела: ей предстояло не обсуждать готовый проект нового кодекса (как было в 1648 г. и как бывает обыкновенно), а сочинять проект, что решительно немыслимо в 500-тонном собрании. Притом же трудность составления кодекса в XVIII в. возросла неизмеримо сравнительно с затруднениями, предстоявшими законодателям XVII в.: теперь законодательных источников накопились новые тысячи, не приведенные в известность и не собранные, как ныне, в полном собрании законов, но что всего важнее, законодательство XVIII в. внесло совершенно новые начала, не примиренные и несогласимые с началами московского права. Императрица думала облегчить работу комиссии, дав ей в руководство свой знаменитый «Наказ», но этим только усложнила работу комиссии и сделала ее еще более невыполнимой: наказ не есть проект, ни даже программа кодекса, а общие философские начала права, заимствованные из Монтескье и Беккариа, разумеется, не имевшие ничего общего с фактическим состоянием московского права. Комиссия должна была также принять во внимание частные наказы депутатов (числом ок. 1 1/2 тысяч). Вот почему заседания общего собрания были без системы и без результатов. Это не только должно было случиться в то время, но должно повториться и всегда: председатель комиссии, Бибиков, совершенно справедливо видел невозможность вести дела в таком большом собрании: дирекционная комиссия поспешила выделить частные комиссии для разработки проектов специальных уложений, именно: вотчинную, юстицкую и о родах государственных жителей (сословное право); не имея общего плана, комиссия не могла сделать более рациональное распределение частных комиссий. Государыня, сознавая свою ошибку, с своей стороны, поспешила дать план нового уложения (8 апреля 1768 г.: «Начертание о приведении к окончанию комиссии проекта нового уложения»); сообразно с главными частями этого плана для разработки права общего назначено 11 частных комиссий, а для разработки особенного – 4. Эти частные комиссии продолжали долго работать, но «большая комиссия», т. е. общее собрание, была распущена 18 декабря 1768 г. по случаю открывшейся войны с Турцией, впредь до нового созыва, которого не воспоследовало (упоминания о комиссии, как существующей de jure, доходят до 1780-х годов). Работы частных комиссий (закрытых по указу 1774 г. декабря 4) еще не все изучены и сличены с последующими актами законодательства Екатерины. – Итак, о неудачах Екатерининской комиссии речи быть не может: нельзя назвать неудачей неисполнение того, что не может быть исполнено. Действительное же значение комиссии, т. е. выражение народных мнений по разным отраслям законодательства, ею исполнено в наказах депутатам и речах их. Здесь, конечно, мы находим массу неправильных (по взглядам нашего времени) мнений и партиозно-сословных стремлений, но немало и весьма благородных и ценных заявлений.
Император Александр I учредил конституционный образ правления в новоприсоединенных областях – Финляндии и Польше. План общих преобразований в этом смысле, составленный Сперанским, не был приведен в исполнение и потому для истории русского государственного права не имеет никакого значения, за исключением Государственного совета, установленного в 1810 г. (или, правильнее, преобразованного из «постоянного совета», учрежденного в 1801 г.). Государственный совет есть установление законосовещательное; это значение его существенно изменено реформой 1842 г.
Г. Управление
1) Центральное управление
1. Сенат и другие высшие учреждения
Около 1700 г. Петр Великий уничтожил Боярскую думу как учреждение; но совещания с боярами продолжались в так называемой Ближней канцелярии (упом. с 1704 г.), которая сама по себе была не более как личной канцелярией царя и учреждением постоянным, но съезды бояр в канцелярию – уже не учреждение, постоянно действующее. В последующие годы, впредь до учреждения Сената, Петр, во время отъездов своих из столицы, поручал ведение дел нескольким лицам (например, в 1706 г.), но не доверял им и не полагался на них (в 1707 г. он велел, чтобы все министры подписывали дела: «ибо сим всякого дурость явлена будет»). В 1711 г. 22 февраля, объявляя о войне с турками и собираясь уехать на театр войны, дал подобное же поручение нескольким лицам, назвав совокупность их Сенатом (термин мог быть взят как из шведского, так и из польского государственного устройства, без заимствования сущности дела).
Сенат при Петре Великом прошел 3 формы: а) в 1711–1718 гг., как регентство, вполне заменяющее царя во время его отсутствия, Сенат получил широкие полномочия: в указе 2 марта 1711 г. сказано: «Мы для всегдашних наших в сих войнах отлучках определили управительный сенат, которому всяк и их указам да будет послушен, как нам самому, под жестоким наказанием или смертию, по вине смотря» (П. С. 3., № 2328). Инструкция, тогда данная Сенату, определяла не постоянный круг его ведомства, а несколько временных поручений, которые надо было исполнить немедленно. Однако, ни в одном роде дел Сенат не мог проявить самостоятельности: существенной задачей его была администрация, но верховные господа – министры (управлявшие войском, флотом и иностранными делами) – распоряжались сами, обращаясь в Сенат «указами» именем царского величества, т. е. требованиями в случае надобности. Во всяком случае Сенату принадлежала тогда вся исполнительная власть. При нем находятся по два комиссара от губерний «для спроса и принимания указов» (П. С. 3., № 2321 и 2339). Сенат состоял из особых специально назначенных членов (князя М. В. Долгорукого, князя Волконского, Стрешнева, Опухтина, Мельницкого); первоначальный их выбор был очень неудачен. 6) В 1718 г., с учреждением коллегий, все административные
88
Первоначально сенатский секретарь, а с 1722 г. рекетмейстер, был только органом для приема прошений на Высочайшее имя, так как апелляция не шла дальше юстиц-коллегии (и др. коллегий); государь, если находил просьбу уважительной, «подписав» ее, передавал на рассмотрение Сенату, будучи сам обременен массой других дел. Впоследствии перенос дел от коллегий в Сенат сделался обычной апелляцией, и рекетмейстер стал органом при Сенате, т. е. принимал (или отвергал) прошения и частные жалобы, принятые предлагал Сенату для рассмотрения. В 1740 г. была учреждена должность «рекетмейстера при Высочайшем дворе» с правом принимать жалобы на самый Сенат, но просуществовала всего несколько месяцев, ибо человек, назначенный и на этот важнейший пост, оказался взяточником и был арестован; даже прежнее учреждение прекратило было свое существование, но восстановлено императрицей Елизаветой и продолжало существовать и при Екатерине II.
В отношении же к прочим коллегиям ему мог бы принадлежать надзор, если бы в то же время не была учреждена особая охранительная власть, простирающаяся и над самим Сенатом. В один год с учреждением Сената установлены фискалы (т. е. система тайного надзора); окончательная организация этому учреждению дана в 1717 г.; при юстиц-коллегии находится обер-фискал, назначаемый Сенатом и ему подсудный; при обер-фискале – 4 помощника, из них двое от купечества, «дабы могли тайно ведать купеческое сословие»; в губерниях и провинциях были провинциал-фискалы, в городах и «у всякого дела» – фискалы; впоследствии учреждена должность генерал-фискала, назначаемого государем [89] . Сам Сенат подлежал наблюдению сначала генерал-ревизора (Зотова), затем (в 1720 г.) обер-секретаря, в 1721 г. – обер-офицеров гвардии, которые могли арестовать сенаторов и по песочным часам наблюдали время, назначенное Сенату для того или другого дела. Впрочем, эта мера была принята временно, пока не будет выбран государственный фискал. Взамен этого при новом преобразовании Сената, в 1722 г. учреждена прокуратура (П. С. 3., № 3978 и 3979), которой подчинена и система фискалов; это – управление над управляющими, или «полиция над администрацией» (говоря словами Ф.М. Дмитриева). При Сенате состоит генерал-прокурор– «око наше»; он наблюдает, чтобы «сенат должность свою хранил»; он имеет власть останавливать своим veto всякое решение Сената; он начальствует над сенатской канцелярией и наблюдает за исполнением решений Сената. И сам Сенат и частные лица (Миних) поняли должность генерал-прокурора как начальство над Сенатом и власть вице-императорскую. Генерал-прокурору подчиняются обер-прокурор при Сенате (его помощник) и прокуроры при коллегиях. Впоследствии прокуратура (исчезнувшая при учреждении тайного совета, но потом восстановленная) перешла в особую, чрезвычайно важную ветвь администрации (Министерство юстиции, финансов и внутренних дел). С учреждением прокуратуры роль Сената становится ничтожной.
89
Дальнейшая судьба учреждения фискалов такова: почти все, стоявшие во главе его (Нестеров, Мякинин, Косой), а равно многие провинциал-фискалы, подверглись суду и жестоким наказаниям за вымогательство, превышение власти, определение в состав фискалов первостепенного купечества (как одно из средств угнетения и вымогательства у богатых людей), а также воров и т. п. В народе это печальной памяти учреждение возбудило великую ненависть (не принося пользы и государству), а потому Верховный тайный совет фактически отменил его в 1729 г. (через увольнение наличных фискалов без назначения новых). Остались фискалы «для купецких дел», фискалы в Остзейском крае и военные фискалы. Следы учреждения тянутся, впрочем, еще в царствование Анны Иоанновны.
Верховный тайный совет, кабинет и другие высшие учреждения. Петровский сенат отнюдь не имел прежнего значения Боярской думы, не был учреждением политическим, о каковом учреждении гениальный преобразователь России хотя и думал, но не очень нуждался. Преемники его почувствовали в нем нужду: в 1726 г. учрежден Верховный тайный совет (П. С. 3., № 4830), против чего Сенат протестовал, но напрасно, ибо он сам и прежде политической роли не имел. Верховному тайному совету принадлежало обсуждение вопросов внешней политики, законодательства и контроль над администрацией и судом [90] .
90
Что касается до действительного исполнения Верховным тайным советом его миссии в кратковременный период бытия этого учреждения, то, нужно отдать ему справедливость, он сделал немало полезных государственных мероприятий (особенно по сравнению с последующим периодом бироновщины), а именно: им даны Устав вексельный 1729 г., Устав соляной 1727 г., Указ об улучшении внутренних дел государства 9 января 1727 г. (произведший «неописанную радость в народе», по словам С.М.Соловьева), сокращение излишних органов центрального управления (уничтожение главного магистрата, подчинение штатс-конторы камер-коллегии, освобождение населения от лишних и тяжелых налогов (отмена всяких сборов в Малороссии вопреки пунктам Б.Хмельницкого, отмена «конвойных и убогих» денег), вольная продажа соли, смягчение суровых законов Петра Великого о заповедных лесах (Указ 23 декабря 1726 г.) и уничтожение вальдмейстеров и их контор, уничтожение Преображенской канцелярии (этой знаменитой арены пыток и тайных казней, составляющей темное пятно на памяти Петра) 4 апреля 1729 г.; смягчение участи и полное восстановление прав политических преступников, наказанных при Петре I (например, Абр. Лопухина и его соучастников). – Отношения Верховного тайного совета к Сенату (жалобы на «утеснения» сената советом) обыкновенно оцениваются не по надлежащей мерке: верховная власть (которой участником был совет) не может вступать в споры о правах ни с какими административными и судебными учреждениями (каковым был всегда Сенат, за исключением кратких периодов регентства при отсутствии государя).
Уже и при Петре Великом существовал «тайный совет» (сначала не в виде организованного учреждения, но под этим именем), т. е. совещание с министрами (президентами трех «государственных» коллегий и некоторыми другими лицами) преимущественно о делах внешней политики; члены этого тайного совета все были и сенаторами. Затем указом 1720 г. 13 февраля тайный совет установлен как учреждение с определенным составом (канцлер, подканцлер и действительные тайные советники). Петр, однако, находил, что это недостаточно и намеревался устроить такую коллегию, которая бы «смотрела», что исправить, отменить, отставить, вновь сделать, т. е. законодательное и высшее правительственное учреждение. При Петре и после него составлялись не раз проекты такого высшего учреждения как иноземными теоретиками, так и русскими практиками (Курбатов). Императрица Екатерина указом 8 февраля 1725 г. осуществила эту мысль (но в иной форме): прежнему тайному совету придана определенная организация и более широкая компетенция. Совет получил добавочный титул: «верховный». Он состоял из определенного (ограниченного 6–8) числа членов по назначению императрицы; председателем его был правящий государь. Это напоминает состав Боярской думы, но с существенными отличиями, именно: малочисленностью и случайностью состава (что дает совету вид олигархии). Совет не есть самостоятельное учреждение, отдельное от верховной власти (не есть «особливое коллегиум»), а вспомогательное учреждение (подобно Боярской думе) при верховной власти («ее Величеству на облегчение служит»); отсюда: а) сфера его действий простирается на все предметы, которые может непосредственно ведать сама верховная власть («где власть монарха действует непосредственно»); таковы главным образом: внешняя политика, законодательство, назначение новых налогов («новые подати… имеют быть определены в верховном тайном совете»), высший контроль над административными органами и особенно финансовым ведомством, назначение высших должностных лиц (членов сената, синода, коллегий, губернаторов, архиереев и пр.); пожалование чинами и имениями; в сфере судебной пересмотр дел по жалобам на высочайшее имя на окончательные решения сената и коллегий (что, однако, называлось тогда «апелляцией»), надзор за действиями судов (волокитой) и право помилования. Но так как носители верховной власти могли, по собственному желанию, заниматься и всякими (низшими) родами дел, то и совет фактически ведает иногда разные ветви администрации и суда непосредственно (ему подчинена медицинская канцелярия и соляная контора). – Таким образом, компетенция главы государства и совета совершенно совпадают. – Но б) это не два органа, рядом стоящих, а один: совет не имеет никакой собственной власти (подобно думе); он действует только именем государя. Единственное отличие от старой думы заключается в том, что императрица обещается, что она не будет принимать никаких «партикулярных доношений» помимо Верховного тайного совета: но это относится только к частным доносам и не имеет значения ограничения ее власти вообще; точно так же, если императрица решает дела, по которым возникло разногласие в Верховном тайном совете, то из этого не следует, что дела, решенные единогласно, не требуют ее утверждения. Верховный тайный совет может издавать законы (под санкцией государя), но государь может дать указ и без Верховного тайного совета. Совет может пожаловать имение, но государь жалует без совета. Вообще в учреждении Верховного тайного совета не содержится ограничений верховной власти государя, и оно совершенно отличается от кондиций, предложенных императрице Анне в 1730 г., именно, во-первых, тем, что это были «кондиции», т. е. юридически обязательные нормы (ограничительные условия), во-вторых, они были и гораздо шире полномочий Верховного тайного совета (простираются наличные отношения правящего государя).