Оцеола, вождь семинолов(изд.1991)
Шрифт:
Сначала я был удивлен этой новой фазой отношений в нашем семейном кругу, а потом просто стал в тупик.Я был слишком горд и слишком уязвлен, чтобы потребовать у Галлахера объяснений,а сам он не считал нужным объясниться со мной,и я вынужден был оставаться в неведении.Я заметил, что и мать удивлена такой переменой и относится к ней несколько подозрительно.Я понимал ее. Она боялась,как бы блестящий военный,который,впрочем,не имел никакого состояния, кроме своего офицерского жалованья, не увлек Виргинию. А вдруг она изберет его себе в мужья Конечно,мать мечтала о совсем
Я был бы рад,если бы ее подозрения оказались основательными, и счастлив, если бы сестра остановила свой выбор на моем друге.Я был бы рад, если бы мой друг назвал меня братом, и не возражал бы против их брака, хотя у Галлахера и не было состояния.
Но мне и в голову не приходило, что между ними могло быть нечто большее, чем старая дружба. Любовь проявляется совсем иначе. Если речь шла о капитане Галлахере, то я мог заверить мать, что ей не о чем беспокоиться.
Однако посторонние могли принять их за влюбленных.Галлахер почти не расставался с сестрой: они вместе проводили половину дня и засиживались до поздней ночи,вместе ездили в лес и надолго куда-то исчезали из дому.Я заметил,что мой товарищ все больше стал тяготиться моим обществом. Удивительнее всего то, что и охота больше не увлекала его. Он стал пренебрегать службой, и если бы «лейтенант» не лез из кожи, то вряд ли наш отряд чему-нибудь бы научился.
Дни шли, и я заметил, что Галлахер помрачнел. Когда сестры не было, он становился задумчивым. Все теперь было по-иному. Он действительно походил на влюбленного.Он вздрагивал, когда слышал ее голос. Он жадно ловил каждое ее слово, и его глаза блистали восторгом,когда она входила в комнату. Раз или два я заметил,что он смотрел на нее такими глазами, в которых светилась не только дружба.Во мне пробудились прежние нодозрения. Конечно, Виргиния была достаточно красива,чтобы произвести впечатление на твердое,как алмаз, сердце солдата. Но, вообще говоря, Галлахер не был дамским кавалером. О его победах над женщинами что-то не было слышно; наоборот,в их обществе он чувствовал себя неловко. Сестра была единственная женщина,с которой он разговаривал открыто и непринужденно. Но, в конце концов, мог же он все-таки влюбиться в Виргинию!
Я был доволен этим,но только мог ли я обещать ему взаимность Виргинии? Увы, это было ве в моих силах.Мне очень хотелось знать, любит ли она его. Но нет, этого быть не могло, если она мечтала о…
И все же она иногда вела себя с Галлахером так, что человек, незнакомый с ее дикими выходками, мог бы и вправду подумать, будто она влюблена в него. Даже я, наблюдая за ней, стал в тупик.Или она действительно питала к нему чувство более серьезное, чем дружба, или попросту притворялась. Если она знала, что он ее любит, то поступала очень жестоко.
Я часто предавался этим размышлениям и никак не мог от них отделаться. Они были неприятны, порой прямо тягостны.
Смущенный и ошеломленный тем,что происходило вокруг меня, я запутался в своих сомнениях… Но в это время в нашей семейной жизни произошло событие, затмившее по своей таинственности все остальное. Собственно говоря, это было даже не событие,а новая глава в истории нашей семьи. До меня дошли странные слухи, и если они были верны,то нужно отбросить прочь все мои предположения.
Я узнал, что моя сестра влюбилась в Аренса Ринггольда или, во всяком случае, благосклонно относится к его ухаживаниям!
Глава LVII
КТО ОТКРЫЛ МНЕ ТАЙНУ
Все это я узнал от своего верного Черного Джека. Я мог бы усомниться в словах кого-нибудь другого,но его свидетельство было непогрешимо. Черный Джек был необычайно проницателен,и все его сообщения основывались на подлинных фактах.
У него были серьезные доводы, и он изложил их.Вот как это произошло. Однажды я сидел один на берегу водоема и читал книгу. Вдруг меня окликнул Джек:
– Масса Джордж!
– Ну, что тебе? – спросил я, не отрываясь от книги.
– Масса Джордж,все утро я стараюсь застать вас одного. Хочу поговорить с вами, масса Джордж!
Я обратил внимание,что Джек сказал это необычайно торжественно. Машинально я закрыл книгу и взглянул на Джека; выражение лица его было таким же торжественным, как его речь.
– Поговорить со мной, Джек?
– Да, масса Джордж, если вы не заняты.
– Я не занят, Джек. Говори, я слушаю.
«Бедняга,– думал я, – и у него есть свои горести. Должно быть, он хочет пожаловаться мне на Виолу.Злая девчонка всегда заставляет его мучиться ревностью. Но чем же я могу помочь ему? Не могу же я заставить ее полюбить его. Нет! Привести лошадь на водопой может один человек, но и сорок человек не смогут заставить ее пить! Взбалмошная девчонка будет поступать так, как ей взбредет в голову, и никакие увещевания тут не помогут…»
– Так в чем же дело, Джек?
– Вы сами знаете,масса Джордж,что я не люблю вмешиваться в семейные дела, но, видите ли, тут совсем не ладно…
– В каком смысле?
– Да наша барышня… молодая леди…
«Как это вежливо со стороны Джека называть Виолу «барышней»!» – подумал я.
– А что, тебе кажется – она обманывает тебя?
– Не меня одного, масса Джордж.
– Ах, вот какая злая девчонка! Но, Джек, может быть, ты все это только воображаешь? азве у тебя есть доказательства ее неверности? Разве кто-нибудь за ней ухаживает?
– Да, сейчас особенно, и больше, чем раньше.
– И это белый?
– Ах, боже мой!– воскликнул Джек.– Удивительные вы вещи говорите! Конечно, белый! Кто же, как не белый, смеет ухаживать за молодой леди?
Я не мог не улыбнуться при мысли о том, что Джек считает свою красавицу неприступной для кавалеров его племени.Я как-то раз даже слышал его хвастливые слова, что он единственный негр, который осмеливается ухаживать за Виолой.
«Ага, – подумал я, – значит, виновник его бедствий белый!»