Очарован наповал
Шрифт:
— Не понимаю, чего ты ожидал. Он же красавец.
В груди у Дева просыпается то же тянущее чувство, что и раньше.
— Осторожнее, Джулс! Видно, на кого ты запала.
Джулс закатывает глаза.
— Я запала?
— Что?
— Дев.
— В самом деле, что?
— Чувак, — голос Джулс прорезается сквозь шум клуба, — если бы ты впрямь искал партнера на одну ночь, то нашел бы.
— Я не виноват, что никто не замечает меня, когда рядом Чарли.
— Попробовал бы не находиться
— Моя работа — заботиться о нем.
— Сегодня вечером ты не работаешь.
Деву кажется, его мозг плывет против течения в мощнейшем потоке текилы, когда его осеняет догадка. Джулс подвергает сомнению его профессиональную репутацию и карьеру. Призвав на помощь пьяное легкомыслие, он стремится обратить все в шутку.
— Джулс, мужчины-геи способны на платоническую дружбу с мужчинами-гетеросексуалами. Квир-версией «Когда Гарри встретил Салли» тут и не пахнет.
— Я уверена в том, что геи и натуралы способны дружить, но на семьдесят процентов уверена, что вы с Чарли не друзья.
Деву нужно подобрать правильные слова, правильный ответ, ведь то, на что намекает Джулс, не вариант. Так было бы неправильно с миллиона разных сторон. И с профессиональной стороны, и с приятельской, и с той, что он слишком взрослый, чтобы западать на натурала. С любой стороны, испытывать к Чарли что-либо, кроме профессионального интереса, было бы катастрофично, и Дев ничего подобного не испытывает. Он просто не может.
Стробы, музыка, тела напирают со всех сторон, и у Дева не получается подобрать слова, которые убедят Джулс, что она неправа, в корне неправа.
— Я только что расстался с Райаном.
— Мне казалось, ты готов развеяться.
Дев втягивает щеки.
— Чарли — звезда нашего шоу.
— Ну да. — Джулс небрежно пожимает плечами, словно они оба не подписывали договор, запрещающий близкие отношения со звездами «Долго и счастливо». Словно само существование их франшизы не зависело от того, поможет ли Дев Чарли влюбиться в девушку.
— Но, если это что-то изменит, мне кажется, Чарли тоже на тебя запал.
О таком Деву думать нельзя.
— Я возвращаюсь в отель.
— Дев, погоди! — кричит Джулс, когда Дев поворачивается к выходу, но он не останавливается, пока не выходит на улицу. Воздух… ему нужен воздух. Дев жадно вдыхает его, ковыляя мимо вышибал, кутил и девушки лет двадцати, обливающей асфальт рвотой. Сделав добрых двадцать шагов, Дев приваливается к кирпичной стене.
Он слишком пьян, слишком распален, чтобы во всем разобраться. Подыскивая эмоцию, описывающую его чувства, он останавливается на злости. Как смеет Джулс обвинять его в том, что ему нравится Чарли?!
Разумеется, Чарли ему небезразличен. Чарли — их Прекрасный принц, и Дев как продюсер не имеет права относиться к нему с безразличием. А еще потому, что Чарли — это Чарли. Конечно, Чарли может его привлекать, но исключительно потому, что Чарли действительно привлекателен, а Дев действительно
До Чарли красивым Дева не называл никто — ни школьные бойфренды, ни университетские, ни Райан. Почему же первым об этом ему сказал Чарли Уиншо? Чарли Уиншо, до поросячьего визга напившийся в дэнс-клубе среди косплееров Леди Гаги?
Ответ Дев знает. Черт, это Чарли Уиншо откуда-то знает ответ.
«Боюсь, ты не знаешь, чего заслуживаешь».
ЧАРЛИ
Дев здесь был. Сейчас Дева здесь нет.
В исключительности своего мозга Чарли почти не сомневается — возможно, благодаря этому он получал премии, — но сейчас этот мозг не в состоянии определить ни где находится его обладатель, ни чем он занят. Он думает, что танцует. Он думает, что кто-то его лапает. Он думает, что кто-то покупает ему новую порцию выпивки. Он точно знает, что Дева рядом нет.
На онемевших ногах Чарли пробирается сквозь толпу: как марионетка на истрепанных нитках, он болтается туда-сюда. Тела. Руки. Негромкие голоса звучат у него в ушах. Ладони скользят у него по груди. Где Дев?
Джулс. Пальцы Чарли цепляются за миниатюрные плечики Джулс, острые, как у Дева.
— Где Дев?
— Обратно в отель пошел.
Чарли ковыляет к двери.
— Погоди! — Джулс пытается перекричать музыку. — Сейчас разыщу Скайлар, и мы пойдем вместе!
Чарли ковыляет дальше. Воздух за дверью сырой и теплый. Чарли в нем плывет.
— Дев!
— Чарли?
Дев… Он прислонился к кирпичной стене чуть дальше по улице, вытянув длинные ноги на тротуар. Дев десять футов ростом, лицо у него мокрое.
— Ты плачешь! — кричит Чарли. — Эй, ты плачешь!
— Черт! — Дев размазывает слезы по лицу. — Прости. Ничего страшного. Я просто… Я просто пьян.
— Ты плачешь, — уже тише повторяет Чарли. Музыка стихла, Дев в двух шагах от него, кричать, наверное, не стоит. — Почему ты плачешь? — Чарли протягивает руку, большим пальцем ловит слезинку и дует на нее. Нужно загадать желание. Или желания загадывают на упавшие ресницы? Чарли так пьян, что уже не знает. Дев проталкивается мимо него и начинает шагать по людной улице.
— Ты куда?
— Обратно в отель.
— Дев! — Чарли тянется к Девовой джинсовке — к своей джинсовке, — чтобы удержать его на месте. — Я сделал что-то не так?
Дев смеется и смотрит себе на кеды, на те самые, которые облевал Чарли, — когда это было, всего три недели назад?
— Нет, ты все сделал правильно.
— Тогда скажи, в чем дело?
— Не могу. — Голос у Дева надламывается, и Чарли хочется его починить. Дев снова пытается уйти, но Чарли не пускает. Дев уже был рядом. На танцполе Дев уже был совсем рядом, буквально у него в объятиях. Дев уже был совсем рядом, а сейчас он снова далеко.