Очарование иллюзий
Шрифт:
Девина с удивлением на нее взглянула.
— Неужели я не могу подарить тебе что-то на память? — продолжила Нэнси-Мэй. — Мне никто не помогал в жизни так, как ты! Не будь заносчивой и высокомерной!
— Хорошо, Нэнси-Мэй, не буду, — сказала Девина, улыбнувшись. — Спасибо, моя дорогая, за прелестный подарок и вообще за вашу доброту!
— Перестань, Девина! Если бы ты только знала, как я не хочу расставаться с тобой! — воскликнула мисс Вандерхольц. — Но, к сожалению, нам придется считаться с желанием герцогини.
— Да, у нас нет выбора, — согласилась Девина.
Нэнси- Мэй обняла ее и поцеловала.
— Обещай, что мы останемся подругами на всю жизнь! — попросила она. — Пиши мне письма — я хочу все о тебе знать! Я тоже тебе напишу!
— У меня такое чувство, что очень скоро я прочту о вас в газетах, — сказала Девина.
— Возможно, но там печатают лишь официальные сообщения, — смутилась Нэнси-Мэй. — Знаешь, мне кажется, я не смогу забыть прошлого и не стану, как прежде, веселой и беспечной!
— Вы должны забыть, — твердо сказала Девина, — и обязательно будете счастливой!
Нэнси- Мэй тихо вздохнула и взглянула на часы, стоявшие на каминной полке.
— Как поздно! — воскликнула она. — Пойду ложиться, а то Роберт, увидев меня утром невыспавшейся и в плохом настроении, разочаруется!
Заметив удивленное выражение лица Девины, Нэнси-Мэй пояснила:
— За обедом он попросил меня не называть его герцогом, это слово кажется ему старомодным и напыщенным. А потом добавил, что Нэнси-Мэй — прелестное имя, а вот фамилия моя — труднопроизносимая!
Девина рассмеялась, а мисс Вандерхольц добавила:
— Знаешь, во время путешествия на «Мавритании» я научилась кокетничать с молодыми людьми, и думаю, у меня это неплохо получается!
Она очаровательно улыбнулась и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Накануне Девина попросила Роз разбудить ее в половине седьмого, и когда утром та вошла в комнату и отдернула шторы на окнах, девушка с трудом проснулась, чувствуя себя невыспавшейся и разбитой. Она встала, умылась и уже хотела было одеваться, но вспомнила, что ее дорожную одежду Роз еще накануне убрала в чемодан и отказалась распаковывать его, ссылаясь на усталость и занятость. Девине ничего не оставалось, как нарядиться в дорогое, элегантное платье с накидкой, в котором она была вчера, и надеть изящную шляпку с цветами, хотя подобный облик мало подходил для визита в бюро по найму, куда она собиралась обратиться по приезде в Лондон.
«Сначала мне надо будет найти подходящее жилье, — подумала девушка, — потом, переодевшись, идти устраиваться на работу. Если в бюро по найму меня увидят в таком роскошном наряде, то подумают, что я нанимаю прислугу, а не ишу работу».
Девина поблагодарила Роз и решила спуститься вниз, чтобы узнать, не подан ли экипаж, обещанный ей накануне герцогиней. Она прекрасно понимала, что перестала быть важной гостьей, которую с почетом провожают до парадной двери, и превратилась в обычную служанку, в чьих услугах богатые хозяева больше не нуждаются. Девина спросила Роз, не знает ли она, когда подадут экипаж, но горничная лишь покачала головой, и девушка направилась на первый этаж.
Было еще очень рано, поэтому Девина ожидала встретить в холле, как и в прошлый раз, лишь нескольких горничных в домашних чепцах и лакеев в рубашках с короткими рукавами, но с удивлением увидела дворецкого в униформе, который, подойдя к ней, сообщил:
— Для вас все готово, мисс. Сегодня хороший день для путешествия.
— Благодарю вас, — ответила девушка и с горечью подумала, что даже яркое теплое солнце не сумеет ее утешить и ободрить.
Последний раз Девина видела Гелвина Торпа вчера днем, а сейчас, когда она покидает замок, он, должно быть, спокойно спит в своей комнате, не подозревая об ее отъезде.
Пока дворецкий провожал Девину до дверей, она представила себе, как бы она могла попрощаться с Гелвином Торпом. Что бы они сказали друг другу напоследок? Несколько банальных, ничего не значащих фраз? А ведь раньше Гелвин Торп признавался ей в любви и обещал подарить луну и звезды!
Девина начала спускаться по парадной лестнице, как вдруг с изумлением заметила внизу «мерседес» герцога. Сердце ее забилось так сильно и часто, что она даже на минуту остановилась на ступеньках, чтобы немного успокоиться и перевести дух.
Водитель уже запустил двигатель и, облокотившись на капот, стоял и молча наблюдал, как девушка нерешительно приближается к автомобилю. Дворецкий вежливо распахнул перед ней переднюю дверцу машины и сказал:
— Всего хорошего, мисс! Надеюсь, ваше путешествие окажется приятным.
— Благодарю… вас, — пробормотала Девина, и собственный голос показался ей чужим.
Гелвин Торп сел за руль, и машина плавно тронулась с места.
Некоторое время они молчали, и только когда машина выехала на главную дорогу и Девина дрожащими руками подвязала шляпку шифоновым шарфиком, Гелвин Торп наконец заговорил:
— А вы сегодня хорошо выглядите, несмотря на усталость!
Девина была озадачена, услышав, каким невозмутимым тоном он это произнес. Она ожидала услышать от него все что угодно, но только не обычную для светской беседы фразу, и продолжала молчать, не в силах вымолвить ни слова.
— Вы действительно собираетесь в Лондон? — спросил через некоторое время Гелвин Торп.
— Да, мне… надо в Лондон, чтобы найти там… работу, — с трудом произнесла Девина.
— Считайте, что вы ее уже получили.
Она повернулась и с удивлением взглянула на Гелвина Торпа, но он не сводил глаз с дороги.
— Что вы имеете в виду, говоря «уже получили»?
— Я хочу, чтобы вы помогали мне в работе над книгой.
— Я… с удовольствием, но боюсь, что не справлюсь. Я никогда не занималась секретарской работой.
— А кто вам сказал, что вы будете секретарем?
Девина снова с недоумением посмотрела на своего спутника. Некоторое время они молча ехали по главной дороге, но потом Гелвин Торп свернул на проселочную и, остановив машину около леса, выключил двигатель. Он медленно повернулся к Девине и, заметив удивленное выражение ее лица, сказал: