Очарование иллюзий
Шрифт:
Девина предпочла бы должность гувернантки в богатой семье, но сомневалась, что ей легко удастся получить такое место, поскольку она выглядела слишком молодой и привлекательной. Она вспомнила, что ее гувернантки всегда были невзрачного вида и непонятного возраста. Богатые дамы из знатных семей не потерпят рядом с собой юных хорошеньких девушек, сравнение с которыми всегда будет не в их пользу!
Отчаяние и усталость охватили Девину. Будущее представлялось ей мрачным и неопределенным, а настоящее — печальным и безысходным. Разве она может покинуть замок, не попрощавшись с Гелвином Торном и не взглянув на него в последний раз? Если он узнает об ее отъезде, то захочет ли поговорить с ней перед разлукой? Что они скажут друг другу на прощание — пару ничего не значащих фраз?
Девина хорошо понимала, что Гелвин Торп не тот мужчина, который будет уговаривать ее встретиться с ним, например, в саду, когда в замке все лягут спать!
Ей казалось, что герцогиня намеренно не сообщила Торпу об отъезде мисс Каслтон в Лондон завтра утром.
«Он, должно быть, удивился, не встретив меня за обедом, — пробормотала девушка. — Хотя Гелвин Торп, наверное, думает, что я просто устала после тяжелого дня и решила остаться у себя в комнате».
Внезапно Девине пришла в голову мысль оставить Гелвину Торпу записку, в которой попросить его написать ей письмо. Затем, немного подумав, она решила, что не стоит унижать себя подобными просьбами, поскольку неизвестно, как он это воспримет. А если ее послание вызовет у Гелвина Торпа лишь сожаление и легкую усмешку? Или, что еще хуже, — он подумает, что ей нужна его финансовая помощь? Нет, оставлять записку нельзя!
— Все кончено! На наших отношениях надо ставить точку! — вслух сказала Девина. — Ведь он сам говорил, что любовь таит в себе иллюзии и обман. Как я могу теперь надеяться на что-нибудь иное?
Девушка еще долго размышляла над своим положением, потом переоделась и собралась было лечь в постель, но поняла, что слишком взволнована и вряд ли уснет. Она бесцельно побродила по комнате, несколько раз выглянула из окна, любуясь яркими звездами, сверкающими на темном небе, а затем села в глубокое кресло и снова стала думать о Гелвине Торпе.
— Я люблю его, — горестно шептала Девина. — Я никогда никого не полюблю так сильно, как Гелвина Торпа.
Она понимала, что это, возможно, наивные суждения юной девушки, которые вызвали бы у умудренных опытом людей лишь улыбку. Вместе с тем Девина чувствовала, что не ошибается, вспомнив, как Гелвин Торп назвал ее умной девушкой с хорошо развитой интуицией. Она вообразила себя взрослой, одинокой женщиной, которая спустя многие годы так и не смогла забыть свою единственную любовь, и картина будущей жизни показалась Девине такой безрадостной, что она запретила себе думать об этом. «Мечты и фантазии закончились, — сказала девушка. — Пора посмотреть правде в глаза».
Девина еще долго сидела в тишине, слегка поеживаясь от наступившей вечерней прохлады, как вдруг дверь тихо приоткрылась, и в комнату бесшумно вошла Нэнси-Мэй. Она поискала глазами Девину и увидела ее в дальнем углу комнаты.
— Девина! — позвала мисс Вандерхольц. — Я думала, что ты уже спишь. Знаешь, я поинтересовалась у герцогини, почему тебя не было за обедом, а она мне заявила: «Я сообщу вам о дальнейших планах мисс Каслтон завтра утром. Пожалуйста, не обсуждайте ни с кем ее присутствие в нашем доме!»
Нэнси- Мэй присела на пол, застеленный ковром, рядом с креслом, в котором сидела Девина, и спросила:
— Как понимать ее слова? Что-то случилось?
— Герцогиня не хочет, чтобы меня видели в замке, и поэтому приказала мне завтра утром уехать. Я думаю, ее желание вполне разумно и справедливо.
Нэнси- Мэй удивленно посмотрела на Девину. Та пояснила:
— Ее решение — правильное. Вам не следует никому рассказывать о том, что я была вместе с вами на корабле, и скоро все забудут о Девине Каслтон.
— Конечно, я понимаю, почему герцогиня хочет от тебя избавиться, — задумчиво промолвила Нэнси-Мэй, — но я-то не желаю тебя терять! Ты моя подруга, Девина! Ты моя самая близкая и лучшая подруга!
— Возможно, когда все успокоится и вы забудете о существовании Джейка Стейтена, мы снова с вами встретимся, — сказала Девина.
— Мы обязательно с тобой встретимся! — воскликнула мисс Вандерхольц.
Она слегка наклонила голову, и в ее глазах мелькнули веселые огоньки:
— Если я выйду замуж за герцога, ты приедешь в замок и будешь здесь жить!
— А вы уже собрались за него замуж? — с улыбкой спросила Девина.
— Ну, во-первых, он очень забавный и приятный молодой человек, а во-вторых, у нас с ним много общего. Завтра герцог обещал показать мне свои конюшни, и я собираюсь поспорить с ним на сто долларов, что выиграю у него скачки с препятствиями.
— Я помню, ваш папа рассказывал, что вы стали хорошей наездницей после тренировок на его ранчо в Аризоне.
— Вот я и хочу поспорить с герцогом! Хотя я знаю, англичане любят во всем быть первыми… Как ты думаешь, может, позволить ему выиграть пари?
— Правильно, — одобрила Девина.
— Нет, действительно, герцог — очень симпатичный и приятный молодой человек! — задумчиво произнесла Нэнси-Мэй. — А какой великолепный замок! Я даже не представляла себе, что существуют такие величественные сооружения!
Девина улыбнулась и с радостью подумала, что конец истории Нэнси-Мэй будет непременно счастливым.
Мисс Вандерхольц собралась уже уходить, но вдруг, на миг задумавшись, сняла со своего платья брошь в форме звезды и протянула ее Девине.
— Я хочу подарить тебе на память эту брошь, — сказала она.
— Вы очень добры, Нэнси-Мэй, но я не могу больше ничего от вас принимать! — взволнованно ответила Девина. — Вы уже подарили мне деньги! Кстати, я постараюсь их не потратить и, когда найду приличную работу, верну вам.
— Зачем ты вспоминаешь о каких-то пустяках? Я даже не хочу тебя слушать! — обиженно возразила мисс Вандерхольц.