Очарованная сказкой

Комарова Инна Даниловна

— Что именно вызывает у них сомнение? Отец был умелым переговорщиком, да и в коммерческих вопросах знал толк. С ним сотрудничали годами, не помню, чтобы кто-то предъявлял претензии отцу.

— Истина глаголет вашими устами, госпожа. Слову вашего отца доверяли и без заверения на бумаге со всеми подписями.

— Что я должна сделать, чтобы успокоить их?

— Первым делом пригласить их к себе и в мирной беседе заявить о ваших намерениях.

— Хорошо. Назначай дату. Приму их у себя.

— Всё выполню. Не смею беспокоить.

— Приходи, когда понадобится.

— Слушаюсь.

Взросление

Так

постепенно Дилара входила в курс всех дел. А ведь девушка не достигла возраста совершеннолетия. Но иного выхода не было, и она это отчётливо понимала.

Её отличали выдержка, самообладание, врождённая тактичность, острый ум. Она не по годам была мудра, по складу натуры добродетельна, к людям относилась с открытым, отзывчивым, чутким сердцем. Дилара умела прислушиваться к советам приближённых отца, взвешено и разумно выстраивала диалог и только, когда была уверена в своей правоте, принимала решение.

Все, кому доводилось встречаться с ней, убеждались на деле:

— Дочь унаследовала ум и благородство отца. Нам нечего опасаться.

Сестра Дилары Эсмер очень отличалась от неё. По складу натуры: строптива, своенравна, нетерпима, груба, эгоистична, мстительна. Не умела ладить с людьми. По пустякам придиралась к слугам, без причины поднимала на них голос, оскорбляла. Она никогда не довольствовалась тем, что имела, и требовала для себя особых привилегий, не считаясь с мнением других людей. Случалось так, что Диляре приходилось краснеть из-за сестры, исправлять ошибки Эсмер, чтобы не портить с людьми отношения. Она предпринимала попытки поговорить с сестрой, объяснить ей, но та избегала её. Когда же Диларе удавалось склонить сестру к беседе, нарывалась на непонимание. Это расстраивало. Она старалась подобрать ключик к сестре, убеждать её, взывала к воспоминаниям, Эсмер отвечала равнодушием. Няню Эсмер к себе на порог не впускала.

Так они жили: добродетельная, терпеливая Дилара и неуправляемый бесёнок в облике сестры.

Дилара любила уединение. В те редкие часы, когда она оставалась одна, грустные мысли посещали её. Ей так хотелось посоветоваться с отцом, ощутить его поддержку, получить советы, подсказки, но обратиться за помощью не к кому было. К тому же поведение сестры загоняло в тупик, и она терялась, не зная, как поступить. Под влиянием печали, горечи приходили туманные, скорбные мысли. Какое-то предчувствие преследовало её. Оно изматывало душу странными незнакомыми чувствами.

Как-то няня заметила состояние Дилары. Присела рядом и стала успокаивать.

— Не грусти, дитя.

— Почему так, нянюшка? Грусть, тоска меня гложут и съедают.

— Дитя, послушай, что скажу. Когда ты пришла в сей мир, красота бодрствовала, а вот счастье… счастье отдыхало, — мягко выразилась няня. — Всё от этого.

— Ты считаешь, не бывать мне счастливой.

— Не торопись, дитя, пора твоя не пришла.

— Что скажешь о сестре? — спросила Дилара и посмотрела на няню.

Няня потупила взор.

— Наступит час, сама

узнаешь. Зачем раньше срока горевать?

— Так я и думала. Одна надежда — повзрослеет, исправится.

— Кто знает, может и исправиться. О себе думай. Вот сколько забот, хлопот прибавилось, всё на твои плечи упало. Помню, в день твоего рождения звездочёт огласил:

«Царица явилась в мир: красотой, как роза в утренней росе. Добротой, лаской, как улыбка младенца».

Так и есть, прав оказался звездочёт. Не грусти, дитя. Счастье искать надо, найти его и бороться за него всю жизнь.

— Суждено будет, найдёт меня счастье. А если не найдёт, значит, судьба такая. С ней не поспоришь.

— Рано ты печалишься. Глянь на себя, глаз отвести невозможно, да и по летам вся жизнь впереди.

— Никто не ведает, няня, какой его век.

— И это верно. Но и крест на себе ставить рано ещё.

Тем временем жизнь во дворце текла неспешно, и ничего не предвещало беды.

Бедствие

В тот год выдалось изнуряющее, очень жаркое лето. Наступила засуха. Во всех источниках высохла, пропала вода. Животные погибали от жажды, птицы на лету падали замертво. Некому было спуститься вниз к морю, чтобы прорубить новый канал, по которому бы устремилась вода для спасения людей от неминуемой гибели.

Дилара созвала совет, было принято решение пригласить строителей, поручить им прорубить новый канал — источник жизни.

— Госпожа, в наших хранилищах есть запасы, но их надолго не хватит. Успеют ли строители, справятся ли?

— Я разделяю твои опасения, советник. Сожалею, и у меня нет ответа на этот вопрос. Всё от мастеров зависит. Нам остаётся верить и ждать.

— Что ж, будем молиться.

Засуха не щадила никого. Падал скот, гибло всё живое. От сада осталось лишь название, на него больно было смотреть.

В один из летних дней Эсмер посреди сада упала без чувств. После этого случая она очень ослабела, с постели не поднималась и не проявляла признаков жизни. Печаль и скорбь повисли над дворцом, вползая незаметной змейкой во все его уголки, затмевая надежду.

Вокруг дворца поползли слухи:

— Расплата пришла. Изводила всех, издевалась, все стонали от неё. Вот и наказание.

Новые заботы

Дилара потеряла покой. Она приглашала одного за другим медиков. Но всё безуспешно. Тогда Дилара обратилась к целителю, которого знала по рассказам отца. Он явился.

— Всё, что потребуешь, будет сложено к твоим ногам. Умоляю, спаси сестру, — обратилась она к нему.

— Госпожа, сделаю всё, что могу.

— Целитель, знай, богатство, которое принадлежало моему отцу князю Вилияту, переданные ему по наследству семейные реликвии и драгоценности — всё отдам.

— Госпожа, благодарю за щедрость твою, я не возьму этого.

— Клянусь, сделаю всё, чтобы в твою честь выстроили небывалой красоты дворец.

— Госпожа, не надо мне этого.

— Всю власть свою дарую тебе, сама буду служить тебе до конца дней моих.