Очарованная вдова

Казанцев Кирилл

Короб слушал, смотрел куда-то вдаль и печально улыбался. Можно было представить, что он примерял сюжет баллады под себя, под свою жизненную историю. Да в этом случае едва ли не каждый стал бы задумываться о чем-то подобном.

Голос женщины был невероятно проникновенным и убедительным. Денису казалось, что им можно было бы растопить не одно оледеневшее сердце, заставить вздрогнуть даже самого отъявленного циника, не верящего ни в любовь, ни в женскую верность. Такая сила воздействия песни не могла возникнуть на пустом месте.

Карбалевич сразу это понял

и, как только песня завершилась, осыпал исполнительницу комплиментами. На этот раз без оглядки на то, что его неправильно истолкуют. Она с благодарностью приняла похвалу.

Затем Денис задал вполне закономерный вопрос. Дело в том, что он очень хорошо знал репертуар Владимира Тверского, был уверен, что подобной песни в его репертуаре никогда не было.

Поэтому Карбалевич и поинтересовался:

— А что это вообще за песня? Кажется, я ее раньше не слышал, хотя знаю все записи Володи. Может, он ее приберегал для нового альбома, но так и не успел пустить в народ?

— Нет, — смущенно проронила Аня. — Это моя песня. Я сама ее написала.

— Да? Ну, ничего себе! — восторженно воскликнул мужчина. — Ты вообще молодец. Песня прямо за живое берет. А уж с твоим-то голосом она звучит вдвойне трогательно. Ты даже не представляешь, какую волшебную силу имеет твоя песня.

— Мне безумно приятно, но кажется, что ты меня просто по-дружески расхваливаешь, — скромно заметила она. — Мне самой песня очень нравится. Но у меня нет уверенности в том, что она способна задеть за живое сколько-нибудь широкий круг людей. Эта вещь предназначена скорее для внутреннего потребления, если так можно выразиться.

— А вот здесь я с тобой и твоей скромностью не соглашусь, — стал возражать Денис. — Песня отличная и заслуживает долгой жизни не только в узком кругу друзей. Думаю, что всюду, где звучит русский язык, она будет принята не просто с пониманием, но и с настоящим восторгом.

— Погоди. Ты хочешь мне что-то предложить? — посетила вдову догадка.

— Да это предложение просто на поверхности лежит, — с извиняющейся улыбкой проговорил мужчина. — Тебе стоит заняться пением на профессиональной основе. Все необходимые задатки у тебя есть. Голос мощный и красивый. Слух отличный. Работаешь от всей души, харизматично. Специалисты, конечно, нашли бы некоторые недочеты. Можно было бы к ним обратиться, взять у них уроки, учесть советы и прочее.

— И что дальше? — не с недоверием, но с некой долей скепсиса спросила Тверская.

— А дальше не мешало бы записать сингл и пустить его в народ, — продолжал делиться своими мыслями Карбалевич. — Если люди запоют, воспримут эту песню как родную, то можно будет продолжать работу. Уверен, что при желании ты сумеешь написать столько песен, что их хватит для целого музыкального альбома.

— У меня их, кстати, с полдесятка сейчас есть. Не все, правда, доведены до ума, но все же, — переступая через свою стеснительность, сообщила женщина.

— Тем более! — восхищенно сказал Денис. — Вот только разберемся с этими бедами! Хотя, может, все получится и независимо от тех проблем, которые

сейчас имеются. Ты только не подумай, что мои слова звучат в порядке бреда. Я серьезен как никогда. Думаю, что тебе самой певческая карьера нужна как отдушина. Со временем ты войдешь во вкус, будешь с удовольствием вспоминать этот наш вечер у костра и мои слова.

Анна поразмыслила насчет всего того, что сказал ее спутник. Музыка и пение действительно увлекали ее, давали возможность облегчить душевные страдания. Но сама она никогда не задумывалась над тем, что может выступать на профессиональной основе.

Сейчас же эта идея разрывала ее на части. С одной стороны, ей хотелось этого, с другой — было боязно думать о старте собственной музыкальной карьеры. Она опасалась не столько провала, сколько досужей молвы, которая наверняка появилась бы вместе с началом ее певческой карьеры.

Вдова знала наперед, что именно чаще всего будут говорить и писать о ней. Мол, Тверская использует для своей раскрутки известность и авторитет покойного мужа. Но, как ты ни крути, этого неприятного нюанса избежать не удалось бы в любом случае. Значит, следовало просто быть готовой к нему заранее.

Женщина не стала делиться с Денисом своими мыслями. Она лишь пообещала, что подумает, взвесит все «за» и «против», а потом даст ответ. Карбалевич же выразил надежду на то, что ее решение будет все-таки положительным.

Время неумолимо близилось к полуночи. Пора было готовиться ко сну. Денис еще раз поблагодарил Аню за прекрасное исполнение песен. Она в ответ сказала ему спасибо за отличный вечер у костра.

Спать, как и прежде, они расходились по разным комнатам. Вдова пожелала своему спутнику спокойной ночи, он ответил тем же. Они стояли близко друг от друга. На несколько мгновений возникло определенное замешательство. Казалось, еще немного, и между ними ярко вспыхнет молния.

Однако мужчина взял себя в руки и чисто по-дружески поцеловал Аню в щеку. Она же вдруг оказалась менее сдержанной в этом смысле, обхватила его руками за шею и поцеловала в губы. Нет, этот поцелуй не был откровенно страстным, но и назвать его просто дружеским уже было никак нельзя.

Анна это прекрасно поняла, быстро отпрянула от Дениса и скрылась в доме. В ней по-прежнему боролись противоречивые чувства. Она побаивалась давать волю тому, что разжигало настоящее пламя в ее сердце. Между тем языки этого всепоглощающего пламени уже сами вырывались наружу, давая о себе знать такими вот действиями вроде чересчур чувственного поцелуя.

Вдова еще толком не знала, какая линия в ее поведении в конце концов возобладает. Она полагалась на то, что время рассудит.

22

Генерал Кущенков созвал совещание. Оно было экстренным и внеплановым. К его проведению подталкивали пробуксовка в расследовании ряда громких дел последнего времени. Нужно было придать новый импульс всем тем, кто этими делами занимался. Валерий Максимилианович лично председательствовал на этом совещании.