Очарованная
Шрифт:
Лицо Хантера было серьезным и неподвижным.
– Взгляни, - сказал он, вставая, и потянулся к своему рюкзаку.
– Давай проведем скраинг вместе, прямо сейчас, объединив нашу энергию. Просто посмотрим, что происходит, - он вытащил из рюкзака сверток пурпурного шелка и развернул его. На ткани лежал большой, темный, плоский камень - Это луэг моего отца, - произнес он невыразительным голосом.
– Ты пробовала гадать на камне?
Я покачала головой.
– Только с огнем.
– Камни так же надежны, как и огонь, - промолвил он мне, сев по-турецки.
–
Я села напротив него, наши колени соприкасались, как будто мы собирались делать тат-меанма. Наклонившись, я изучала гладкую, отполированную поверхность камня, ощущая знакомое волнение от открытия чего-то нового в мире Викки. Мои волосы упали вперед, коснувшись камня. Быстрым движением я собрала их у основания шеи и привычным жестом заплела в косу. Я не побеспокоилась подвязать конец, но позволила им свисать за спиной.
– Похоже, не так уж много девушек теперь носит длинные волосы, - рассеянно изрек Хантер.
– У всех они короткие, с наслоениями, - он пошевелил руками, не способный подобрать слов для описания современного стиля.
– Знаю, - согласилась я.
– Иногда я задумываюсь о том, чтобы обрезать их. Но я ненавижу носиться за модой. А так мне никогда не приходится об этом думать.
– Они красивые, - проговорил Хантер.
– Не обстригай их, - он очнулся и стал деловым, пока я снова пыталась сориентироваться на неровностях нашего общения.
– Это то же самое, что и скраинг с огнем. Ты открываешь себя миру, принимаешь то знание, что вселенная предлагает тебе и пытаешься не думать: просто быть. Как и с огнем.
– Поняла, - сказала я, все еще переваривая тот факт, что Хантеру нравятся мои волосы.
– Итак, сейчас мы ищем Кэла или Селену, - произнес Хантер, его голос был мягким, угасающим.
Мы склонились друг к другу, наши головы почти соприкасались, руки слегка соединены на луэге. Это как вглядываться в черное озеро в лесу, думала я. Словно смотришь сверху в колодец. Когда мое дыхание замедлилось, а сознание мягко расширилось в пространстве, луэг стал казаться дырой во вселенной, окном в непостижимые чудеса, ответы, возможности.
Физически я больше ничего не чувствовала: я была вне всякого места и времени и существовала лишь за счет своих мыслей, своей энергии. Я чувствовала жизненную силу Хантера рядом со своей, чувствовала его тепло, его близость, его разум, и ничто не пугало меня. Все было прекрасно.
Я увидела завитки серого, словно перистые облака, тумана на поверхности камня, отогнала все свои предположения и стала просто наблюдать, чтобы увидеть, чем они станут. Это походило на фильм или движущиеся фотографии: я увидела человека, идущего ко мне, как будто смотрела в камеру. Это был мужчина средних лет, красивый мужчина, он выглядел одновременно и удивленным, и встревоженным, и очень любопытным. Я видела его раньше, но не могла понять, где.
– Богиня, - пробормотал Хантер, его дыхание внезапно стало резким и быстрым. Я почувствовала, как вспыхнуло мое сознание.
– Джиоманах, - мягко произнес мужчина. Его лицо было покрыто
– Папа, - задушено сказал Хантер.
Мне стало трудно дышать. Хантер не видел родителей десять лет, и хотя мы говорили о возможной попытке найти их, насколько я знала, он пока ничего не предпринял. Что же произошло?
– Джиоманах, - снова произнес мужчина.
– Ты вырос. Сын мой… - он отвел взгляд. На заднем плане я могла разглядеть лишь дом, выкрашенный белым. Я услышала слабый крик чайки и задалась вопросом, где отец Хантера был все это время, где он был теперь.
– Папа, - произнес Хантер. Я почувствовала напряжение его эмоций, и это почти причинило мне боль.
– Линден…
– Я знаю, - проговорил мужчина, выглядя печальным и постаревшим.
– Я знаю. Бек рассказал нам, как умер твой брат. Ты не виноват. Это была его судьба. Послушай, сын мой, твоя мать…
Картина изменилась, когда темное присутствие омыло поверхность луэга. Оно было словно облако, темно-фиолетовый пар, вздымающийся через луэг. Хантер и я молча наблюдали, как темная волна собиралась и концентрировалась, заслоняя лицо его отца, выбеливая окно…
Хантер отпрянул, выпрямляясь, его глаза, широко распахнутые, смотрели на меня, а я уставилась на него, глядя на бледное лицо как на основу моей реальности.
Мои виски были влажными от пота, а руки дрожали. Я вытерла ладони о свои вельветовые брюки и попыталась сглотнуть, но не смогла. Я знала одно: то, что увидели в камне темную волну - темную волну, которая уничтожила моих предков и практически всех членов моего родного ковена почти двадцать лет назад. Темную волну, которая, как мы полагали, была как-то связана с Селеной.
Хантер заговорил первым:
– Ты думаешь, темная волна захватила теперь и моего отца?
– спросил он хриплым голосом.
– Нет!
– решительно настояла я. Он выглядел таким потерянным. Не раздумывая, я встала на колени, обняла его и прижала его голову к своей груди.
– Я почти уверена, что нет. Это было скорее так, словно она прошла перед камнем. Между нами. Поверить не могу, Хантер, это был твой отец! Он жив!
– Да, - сказал Хантер, - я верю в это.
– Он прервался.
– Интересно, что он хотел сказать мне о маме.
Я молчала, не в силах придумать что-нибудь утешительное.
– Я должен рассказать Совету, - пробормотал он мне в рубашку.
Через пару мгновений он слегка отстранился и потянулся смахнуть влажные волосы с моего лица. Я смотрела в его глаза и не могла понять его чувств. Чувства Кэла всегда были так очевидны: желание, восхищение, легкий флирт. Хантер же все еще был недоступен для меня.
Тогда я подумала - «к черту!», и прежде чем кто-либо из нас осознал, я наклонилась, положила руки ему на плечи и, не закрывая глаз, прижалась своими губами к его. Я увидела вспышку удивления, внезапное пламя желания, потом его глаза закрылись, и он потянул меня к полу. Я лежала на нем, его грудь была напротив моей, наши ноги сплелись.