Очарованная

Робертс Тиффани

Ее пальцы медленно согнулись; изменение привело к тому, что когти ее верхней руки оказались прижаты к относительно нежной плоти на горле Кетана. Но она не стала давить этими когтями. Пока нет.

— Завтра, — повторил Кетан. — Я не нарушу своего слова.

Его слово Айви. Людям. Самому себе. Королева ничего не заслужила от него — ни преданности, ни честности, ни даже капли уважения.

На другой стороне пещеры — той, что вела в святилище королевы — началось движение. Тяжелые шаги, стук наконечников копий и звон

золота.

Зурваши говорила таким же низким голосом, как и Кетан, но в ее тоне слышалась угроза.

— Моя щедрость привела тебя к мысли, что ты можешь диктовать условия наших отношений, Кетан?

Кетан не сводил с нее глаз, ничем не выдавая себя.

— Я уже это делаю.

Звуки, проникшие в пещеру, быстро приближались. Жвалы Зурваши дернулись, как будто в такт приближающимся шагам. По шкуре Кетана под ее когтями пробежали мурашки боли.

Но в ее глазах мелькнула похоть.

— Моя королева, — сказал один из вновь прибывших, — пожалуйста, простите, что прерываю.

Ни Зурваши, ни Кетан не отвели друг от друга глаз, даже когда один из вновь прибывших вриксов ахнул.

— Позже, — прорычала королева. Она не ослабила хватку на горле Кетана, но и не усилила ее, и ее нога легко, дразняще погладила его.

— Моя королева, это вопрос…

— Позже! — жвалы Зурваши опустились вниз, остановившись только тогда, когда ее клыки оказались всего на волосок от лица Кетана. Он не удостоил ее даже малейшей дрожью.

— Это нельзя игнорировать, моя королева, — сказала Корахла голосом одновременно повелительным и нехарактерно тонким.

Кетан предположил, что именно ее тон, а не слова, зацепили внимание королевы; это, безусловно, привлекло его внимание. Издав низкое рычание, Зурваши повернула голову к вновь прибывшим. Глаза Кетана на мгновение остановились на горле королевы — ужасный, соблазнительный момент, — прежде чем проследить за ее взглядом.

Он мог бы сравнить то, что почувствовал тогда, с сетью, захлестнувшейся вокруг его внутренностей и стянувшейся так туго, что, казалось, она вот-вот лопнет. Холод, исходивший из его сердца, делал снег, о котором ему как-то рассказывала Айви, почти нежным в сравнении.

Ансет стояла, с парой явно растерянных, выбитых из колеи Клыков по бокам от нее. Она прижимала к груди что-то, завернутое в знакомое шелковое одеяло. С ее шкуры капала вода, мокрые косы в безвольном беспорядке свисали на плечи, а широко раскрытые, отчаянные, извиняющиеся глаза были устремлены на Кетана.

Хотя она была крупнее и шире любого из своих сопровождающих, хотя она сражалась насмерть с бесчисленным количеством врагов, хотя она была элитой даже среди элитной гвардии королевы, в тот момент в Ансет было что-то прискорбно невинное. Что-то, что напомнило Кетану о выводке.

Что-то, что было похоже на нож, вонзившийся в одно из его сердец.

Королева зарычала.

— Ансет? — ее пальцы согнулись

ровно настолько, чтобы Кетан почувствовал, как коготь впился в его шкуру. Она оторвала руку от его шеи и развернулась лицом к его сестре по выводку. — Объяснись. Сейчас.

Легкие Кетана горели, но горло было слишком сдавлено, чтобы втянуть воздух — и это не имело никакого отношения к ослабевшей хватке королевы. Печальный блеск в глазах Ансет усилился; она не отводила взгляда от Кетана, несмотря на то, что сейчас находилась в центре внимания королевы.

Не было слов, чтобы выразить поток эмоций, бушевавших внутри Кетана. Тысяча ткачей могли бы работать над ним тысячу лет и не распутать клубок.

— Не игнорируй меня, — Зурваши шагнула к Ансет. Сопровождающие Клыки отступили на равное расстояние. Королева остановилась, ее гнев угас, когда она опустила глаза. — Что у тебя с собой?

Прости меня, моя Найлия.

Мне жаль.

Ансет тяжело вздохнула и, наконец, посмотрела на королеву, мягкость исчезла из ее глаз.

— Существо, нуждающееся в помощи, моя королева.

Она подняла сверток в руках. Существо внутри зашевелилось, и часть ткани упала, обнажив маленькое личико с бледной кожей, жидкие каштановые волосы и измученные, испуганные зеленые глаза.

Человеческие глаза.

Стоявшие поблизости женщины ахнули и потрясенно выругались. Одна из говорящих с духами прошептала краткую молитву Восьмерым. Несколько Клыков направили свои копья на Эллу и Ансет, как будто крошечный болезненный человечек мог причинить им какой-либо вред.

Но только одна реакция испугала Кетана — только одна реакция напрямую повлияла на его холодный, тяжелый ужас.

Зурваши уставилась на Эллу, совершенно безмолвная, совершенно неподвижная. И Кетан почувствовал, как его мир рушится вокруг нее.

ГЛАВА 27

Жвалы королевы поднимались и опускались, и она едва заметно наклонила голову в сторону. Единственным звуком в зале был шум шторма, бушевавшего далеко-далеко наверху, доносившийся через дыру в потолке пещеры, и медленный, отдающийся эхом звук капель воды, падающих через то же отверстие.

Сердца Кетана снова пришли в движение. Его кровь поползла по венам, как грязь, стекающая с холма, загустевшая от этой невозможной смеси горячего и холодного.

— Что это за существо? — спросила Зурваши. Жужжание, скрывающееся за ее словами, могло быть любопытством, но с таким же успехом могло быть и отвращением.

Хотя движение было незаметным, Ансет отодвинулась от королевы.

— Она шеловек.

Зурваши нетерпеливым жестом подозвала Когтей. Самцы осторожно приблизились, глядя на Кетана и держа руки на оружии.