Очарованные
Шрифт:
– Подождите. Подождите, Елизавета Дмитриевна. Пожалуйста, присядьте и выслушайте меня.
– Вы аллергик? – догадалась Лиза.
– Нет. Да не важно... Я пришел к вам не ради процедур.
– Но вы же только что отказались от операции. Либо операция – либо процедуры. Больше я ничего предложить вам не могу.
– Я пришел, чтобы увидеть вас. Чтобы поближе познакомиться с вами.
Лиза вздрогнула.
А беспокойство-то имело на этот раз вполне реальные основания! Этот человек пришел, чтобы сообщить ей нечто ужасное... Кто он такой, господи? Ленин знакомый? Дочь на прошлой неделе вернулась
– Впервые я случайно увидел вас в баре вашего фитнес-центра две недели назад. Вы искали кого-то: вошли, оглядели зал, не нашли. А я... я не выдержал и пошел за вами.
– Говорите прямо, что произошло.
Теперь Лиза решила, что Руднев – просто-напросто добрый человек, сочувствующий ее несчастью. Ему неприятна его миссия, он хочет оттянуть, смягчить тяжелый для нее момент.
– Я пошел за вами и потерял вас из виду. Но по униформе догадался, что вы сотрудник центра. Все это время я только и делал, что искал вас, и нашел только в прошлую пятницу. В выходные у вас нет приема, а на понедельник все ваше время уже расписано. И... я так долго ждал этой встречи, этой минуты.
– Говорите же, наконец, – довольно сурово начала Лиза, подняла голову и осеклась.
С правильного загорелого лица на нее смотрели чуть прищуренные голубые глаза, смотрели в упор, с откровенным обожанием.
– Я пришел, чтобы познакомиться с вами...
Лиза вздохнула и еще раз внимательно посмотрела на Брэда Питта-Руднева. Он был очень, картинно хорош собой, здоров, молод и полон сил. То давящее и саднящее, что с некоторых пор обитало внутри у Лизы, было абсолютно несовместимо с его американской жизнерадостностью. Им нечего делать вместе. Теперь он сам это чувствует и, наверное, раскаивается в своей поспешности.
– Считайте, что вы мне ничего не говорили. Я вас понимаю, так бывает: мы часто судим о человеке по первому впечатлению. Но первое впечатление обманчиво.
– Нет! Чем больше мы сейчас общаемся с вами, тем сильнее я убеждаюсь, что...
– Поймите, это затмение! Как и любое затмение, оно пройдет.
– Давайте встретимся на нейтральной территории. Один раз. Один-единственный раз!
– Я замужем.
– Ну и что? – искренне удивился Руднев. – Какое это имеет значение?
Действительно, какое? – с любопытством подумала Лиза.
Внимательно прислушавшись к себе, она убедилась: никакого. Выпроводит ли она Руднева сейчас же из кабинета или, наоборот, бросив свое рабочее место, со всех ног побежит с ним в номера – ее мужу это безразлично. В последнее время он глубоко прочувствовал, что внутри у нее зияет черная бездна. А с этой бездной она ему стала неинтересна и не нужна. А раз не нужна – делай что хочешь!
– Ну, подумайте, Олег Михайлович! – Лиза вдруг ощутила, как ее губы растягиваются в улыбке. – Подумайте, что мы с вами будем делать?
– Мы с вами устроим классическое рандеву! – Теперь во взгляде Руднева читалось обожание, помноженное на благодарность. – Итак, сегодня вечером?
– Сегодня... – Лиза смутилась от своего быстрого и легкого согласия. – Сегодня я не могу. У меня рабочий день в десять вечера заканчивается.
–
– Но я не могу отменить прием.
– Тогда завтра! Я позвоню вам после обеда. Ведь завтра вы работаете до трех?
– До трех.
– Вот видите, я все уже о вас знаю. И телефон в том числе! – залихватски сообщил Руднев. – Наконец-то смогу применить на практике мои знания!
Прощаясь, он вытащил из портфеля слегка помятый, но дорогой и красиво оформленный букет. Обернутые в сиреневую гофрированную бумагу лилии нарядно белели на фоне каких-то скромных голубых цветочков, напоминающих увеличенные незабудки.
После ухода таинственного гостя Лиза поставила цветы в воду и только тогда заметила визитную карточку, предусмотрительно оставленную Рудневым. Он оказался ведущим специалистом отдела по связям с общественностью одного из некоммерческих общественных фондов, которых в Москве теперь расплодилось великое множество.
Глава 16
– Руднев? Какая-то знакомая фамилия... А, вспомнила! Артист такой есть, играл в детском театре. – Садовникова переводила удивленный взгляд с букета на визитную карточку. – И кажется, ученый еще какой-то. А вообще, мало ли в России Рудневых... И один из них подарил тебе эту прелесть?
Лиза кивнула.
– Здорово!
– Так чего здорово? Мужчины ничего не делают просто так. За это с ним надо встретиться, тащиться куда-то, как он выразился, на рандеву.
– И ты, конечно, не рада? – хитро улыбнулась Садовникова.
– А чего радоваться? Протаскаешься, устанешь... – Лизе казалось, она говорит вполне искренне. Минутная радость, шевельнувшаяся в ее сердце в присутствии Руднева, сменилась после его ухода привычным беспокойством.
– Тебе следует встретиться с ним хотя бы из медицинских соображений.
– Ты о чем?
– О твоей депрессии.
– А что, так заметно?
– Стороннему взгляду, может, и незаметно, – подумав, ответила Садовникова, – но мой взгляд, во-первых, не сторонний. А во-вторых, имей в виду: я профессионал.
– И что же ты заметила как профессионал?
– Вялость, плохой сон и аппетит, участившиеся головные боли... Так?
Лиза промолчала.
– А поэтому собирайся и – бегом на рандеву. Как врач, как психолог, я не могу рекомендовать моим пациенткам такое лекарство – завести поклонника, кому-то это может показаться насмешкой. Но если поклонник завелся сам – флаг тебе в руки! Полное выздоровление гарантируется уже после нескольких сеансов.
Для рандеву Лизе не требовалось особых сборов. В силу рода деятельности она была обязана безупречно выглядеть каждый день. Бежево-розовый атласный костюм, легкие замшевые босоножки от Kenzo в тон костюма. Серьги с розовым кораллом и по-девичьи скромное колье – их ей пришлось позаимствовать у Елены. Может, всему виной этот последний штрих, а может, гипнотическое воздействие Светиных слов, только Лиза ощутила вдруг себя молодой и почти воздушной. И такую же молодую, воздушную женщину предъявило ей зеркало. И эта женщина была куда ближе к Брэду Питту-Рудневу, чем к хмурому, с утра уже уставшему Саше. Лиза перехватила в зеркале его взгляд. Впервые за последние месяцы он показался ей неравнодушным.