Очарованный принц
Шрифт:
Задержавшись на одном из лестничных пролетов, там, наверху, Стояла Джемма, его жена. С головы до ног она была закутана в плед цветов клана Макджоувэнов. Темные складки ткани чудесно оттеняли белизну нежной кожи и яркое сияние зеленых глаз. Под многочисленными складками пледа угадывалась изящная стройная фигурка… но на этом все намеки на красоту кончались.
Джемма выглядела так, словно только что вышла из свиного хлева. Ее лицо и руки были все в грязи, а золотистые локоны — нет, не локоны, а бесформенная, невообразимая копна соломы — были забиты каким-то мерзким сором. Дико торчащие
Джемма радостно улыбнулась обращенным к ней ошарашенным лицам, продемонстрировав огромную черную дыру на месте передних зубов. Заметив Коннора, она осклабилась еще шире и замахала рукой, затем беззастенчиво поправила что-то в своем туалете и направилась к нему.
Его тетка перехватила инициативу, захлопав в ладоши и призывая всех к столу. Занимая свои места, гости старательно избегали смотреть на Джемму. Никто не решился произнести ни одного слова приветствия. Еще ни разу в жизни Коннор не был свидетелем такой гробовой тишины, какая воцарилась в эти минуты в огромной парадной зале Гленарриса. Мод величаво подала Макнэйлу знак подавать на стол.
Макнэйл с посеревшим лицом отодвинул для Джеммы кресло, и она с королевским апломбом уселась на свое место. На глазах у всех она принялась копаться в складках пледа, пока не извлекла из них скулящего Попа. Усадив его на стол возле своей тарелки, Джемма позволила ему лакать воду из собственного хрустального бокала. Коннор остолбенел.
Это было возмутительным нарушением этикета. Хотя большинство членов его семьи держали собак и кормили их кусочками со стола, никому из них и в голову бы не пришло допускать животных к своим приборам.
Он всей кожей ощущал, какими возбужденными взглядами обмениваются сидящие за столом гости. Джемма опять осклабилась и погладила собачке ушки. — Добро пожаловать в Гленаррис, — весело прощебетала она. — Я уверена, что Коннор успел вам сказать, кто я такая и как его угораздило на мне жениться. А еще я уверена, что все вы думаете, будто он совсем свихнулся, коли выбрал меня. И знаете что? Я с этим согласна. — И она расхохоталась, бесстыдно ощерив беззубый рот; теперь Коннор разглядел, что она добилась такого эффекта, замазав передние зубы смолой. — Но, с другой стороны, пари есть пари, а ведь мы знаем, что Коннор прирожденный джентльмен и человек слова, э?
Дальнейшее превратилось для Коннора в сущий кошмар. Джемма хватала еду руками, запихивала в рот огромные куски, которые ела с чавканьем и хрустом, то и дело звучно рыгая. В довершение она выплюнула на ладонь полупережеванный кусок мяса и швырнула его на пол для Попа, после чего пожилая тетушка Шарлотта из фифмэйнской ветви клана упала в обморок и была вынесена из залы. Разговор за столом также не клеился. Никто не мог произнести ни слова без того, чтобы Джемма его не перебила. Ее замечания поражали своей грубостью и глупостью и изобиловали такими словечками, от которых ежились даже те Макджоувэны, которые прослыли завзятыми сквернословами.
Единственной персоной, явно наслаждавшейся
В течение всего завтрака Коннор сидел молча, уставившись в одну точку, совершенно неподвижный, с окаменевшим лицом, словно статуя.
Однако ему так и не удалось высидеть до конца: когда очередной гость, извинившись, встал из-за стола и предпочел удалиться к себе в комнату, Коннор не выдержал и вскочил, с грохотом отодвинув стул. Все, кроме Джеммы, уставились на него. Он расправил плечи и произнес:
— Прошу прощения, но у меня слишком много дел. Так что увидимся за ужином.
В ответ раздался хор сочувственных восклицаний. Впервые в жизни он был благодарен родственникам. Набрав в грудь побольше воздуха, Коннор решился наконец взглянуть на Джемму:
— Желаю приятно провести день, мэм, — выдохнул он и, поспешно отвернувшись, покинул общество.
Глава 27
В полном расстройстве чувств Коннор торопливо шагал, направляясь к себе в комнату. Никогда прежде длинные сумрачные коридоры Гленарриса не казались ему такими пустынными…
Значит, вот что пришлось пережить Джемме, когда он привез ее в дом к дяде Арчибальду и ел с нею за одним столом! Вот какому унижению он ее тогда подверг, подумал Коннор, и его окатила такая волна стыда, что он почувствовал себя попросту больным.
Только теперь он представил себе то отвращение, которое она испытала от его чавканья, отрыжки и плевков за обедом в приличном доме. Только теперь он представил всю степень оскорбления, которое он ей нанес, всю ее боль и беспомощность…
Джейми ожидал его, сидя в примыкающей к спальне гостиной. Плотные шторы на узких окнах были раздвинуты. Комнату заполнял холодный свет осеннего солнца. Коннор машинально принялся разглядывать дальние вершины, покрытые снегом, пытаясь угадать какая будет погода. Джейми молча стоял в темном углу. Слуга тоже был свидетелем выходки Джеммы там, в парадной зале.
— Собери мои вещи, — приказал Коннор, нарушив наконец зловещую тишину.
— Сэр?
— Через час мы отправляемся в Эдинбург.
— В Эдинбург?
— Да. Да не стой ты как болван! Иди и упакуй мои вещи!
— Но… но ведь на перевалах выпало не меньше пяти футов снега! Не может быть, сэр, чтобы вы всерьез…
— Может! Не строй из себя дурака. Я еще вчера сказал тебе, что собираюсь уехать.
— Да, но вы сказали это перед тем… я думал…
— Прекратишь ты наконец пререкаться или нет?!
— Прошу прощения, сэр, но мне определенно не нравится перспектива погибнуть в горах… — обиженно ответил Джейми.
— Не волнуйся. На этот раз мы поступим по-иному. — Голос Коннора упал до еле слышного шепота. — Мы поедем по тем дорогам, где наверняка сможем переночевать — или в гостинице, или на чьей-то ферме. Конечно, путь окажется намного длиннее, но я все равно не отступлю, — и он решительно снял элегантный смокинг, в котором обычно являлся на семейные сборища.
— Безусловно, сэр, — покорно сказал Джейми и робко кашлянул. — Позвольте мне спросить, сэр, о причине столь внезапного отъезда? Я полагал, что коль скоро здесь собралась ваша семья…