Очаровательная дикарка
Шрифт:
— Я знаю, что Джошуа был бы счастлив за нас.
Эль чуть заметно улыбнулась, соглашаясь с его словами.
— Я верю всей душой, что так оно и было бы. — Помедлив, она сказала: — А вот Маркус наверняка порадуется за нас.
— Хочется на это надеяться, — сказал Дэймон печальным голосом. — Возможно, сейчас у него не возникнет желания исполнить свою угрозу, свернув мне шею.
— Мой брат вам угрожал?
— Да, но это только от желания защитить тебя.
Неожиданно Элеонора почувствовала, как Дэймон привлек ее к себе и обнял.
— Ну, хватит разговоров, женушка. Давай лучше займемся делом. Хочется
— Вы хоть понимаете, что нас могут заметить садовники? — спросила Эль, от души развеселившись.
От его улыбки у нее кольнуло в сердце.
— Ты не хочешь этого?
— Конечно же, хочу…
Его глаза, искрящиеся от смеха, утонули в ее глазах. Нагнув голову, Дэймон прильнул губами к ее устам, вложив в поцелуй всю свою страсть.
Его поцелуй был нежным и горячим, и все же в нем было что-то новое — более глубокое, сладостное, потому что они любили друг друга.
Элеонора, крепко обнимая Дэймона, подумала, что это было прекрасным началом их семейной жизни. Теперь они вместе смогут преодолеть любые страхи, сомнения, боль, и узы их брака будут неразрывны. Их союз построен на любви, преданности, и жить они будут долго-долго и очень счастливо.
Эпилог
Если вам удалось обрести истинную любовь мужчины, можете считать себя счастливицей. Ведь разделенная любовь — это самое редкое из сокровищ.
Оук-Хилл, Саффолк
Октябрь 1817 года
Дэймон медленно просыпался, и его сознание еще хранило обрывки сна. Было раннее утро. Солнечный свет струился в окно спальни, теперь навсегда общей с Элеонорой, согревая его своим теплом и окончательно прогоняя ночное сновидение.
Ему приснилось, что он еще ребенок и Джошуа еще жив. Они с братом наблюдали, как появлялся на свет жеребенок, испытывая благоговейный трепет перед новой жизнью, приходящей в этот мир. Оба от души смеялись, видя, как жеребенок на длинных и тонких ногах стремится удержать равновесие и дотянуться до маминого соска.
Да, Элеонора была права, приезд домой, в Оук-Хилл наконец-то позволил ему окончательно похоронить свое горе. Прошло две недели, и боль почти исчезла, превратившись в тихое, чуть щемящее воспоминание. Больше не осталось сожалений, а ночные кошмары покинули его.
Но главной причиной его душевного успокоения была, безусловно, Элеонора. Она не только окружила его нежной заботой, давая ему, утешение с помощью любви, но и освободила его сердце от ненужной тяжести.
Дэймон лежал, обнимая благоухающее тело молодой жены, свернувшейся клубочком у него под боком, удовлетворенный и счастливый, а обрывочные мысли смешивались с затухающими образами из его сна.
Его двоюродная сестра Тесс была права: нужно жить настоящим, максимально используя каждую минуту жизни на земле. Капризы судьбы были настолько непредсказуемы, что он просто не мог полностью контролировать свое будущее.
Да, он в любую минуту мог потерять Элеонору так же, как лишился когда-то своего брата и родителей. Но он не мог и не должен был отказываться от своего счастья с ней.
И по правде говоря, зная, что такое настоящее горе, он теперь больше ценил то, что подарила ему судьба.
Устроившись на боку, Дэймон скользил рукой по теплому телу Эль, впитывая в себя нежный женский аромат.
Ему не верилось, что эта красавица — его законная жена, и ощущение бесконечного блаженства заполнило все его существо.
Любовь Эль была исступленной, сильной и исцеляющей. И в постели она была такой же. Она отвечала на его страсть с радостным наслаждением, полностью растворяясь в своем любимом мужчине.
Дэймон нежно коснулся губами ее обнаженного плеча, а потом натянул одеяло, чтобы потеплее укрыть ее. Затем, осторожно выскользнув из постели, Дэймон набросил на голое тело халат и тихонько открыл дверь, ведущую на дальний балкон.
Шагнув в свежую прохладу, он посмотрел на мокрое от росы утро, упивающееся последними мгновениями восходящего солнца. Он часто встречал рассвет с тех пор, как они приехали сюда. Прежде чем покинуть Роземонт, Дэймон с женой провели там еще неделю. Эль не хотела оставлять тетушку, пока та не оправилась от потрясения. Но как только лорд и леди Рексхэм приехали в родовое поместье, Элеонора приступила к борьбе со страхами мужа.
Она понимала, какую важную роль играл брат Дэймона в его жизни, поэтому они проводили долгие часы вместе, совершая пешие прогулки по лесам и объезжая верхом памятные места, где они с Джошуа, будучи мальчишками, весело проводили время, плавая, ловя рыбу и резвясь. И Дэймон чувствовал себя так, как будто его брат был рядом с ним.
Самым болезненным оказалось посещение могил родных людей, но Эль помогла справиться ему и с этим.
Она сопровождала его, когда он посетил фермы и познакомился с крестьянами. Они давно уже привыкли к его отсутствию и простили его, поскольку их дома и участки земли всегда были в полном порядке и крестьяне мало, в чем нуждались. Однако Дэймон отныне решительно настроился проявлять больший интерес к управлению Оук-Хилл.
К тому же он старался сделать все, что было в его силах, чтобы компенсировать боль, которую он причинил Элеоноре. Они провели долгие ночи в объятиях друг друга, разделяя шепот и секреты любовников. Они настолько идеально подходили друг другу, что казались половинками одного целого. Для него величайшим удовольствием было доставить ей радость, и она была абсолютно счастлива…
Для Дэймона не стало неожиданностью, когда Эль подкралась к нему сзади и обняла его. Его тело мгновенно узнало ее нежные руки. Она долго стояла, прижавшись щекой к его спине.
Когда она, наконец, отошла, Дэймон повернулся к ней лицом, и его взору представилась прекрасная картина: Эль стояла с растрепанными волосами, ее живые голубые глаза были еще сонными, а роскошное тело едва скрывала батистовая ночная сорочка.
От теплоты чарующей улыбки, с которой она сейчас смотрела на него, сердце Дэймона готово было выскочить из груди. Затем в глазах Элеоноры внезапно заплясали озорные искорки. Приподнявшись на цыпочки, она надела что-то ему на шею.