Очень смертельное оружие
Шрифт:
«Его больше нет», – ответил он.
Но если это не Симония, то кто же он такой? У него такие же глаза, такой же рост, такая же фигура, он знает стихи Марика, он узнал меня, хотя и не обрадовался моему появлению. Если этот греческий подданный по имени Максимилиан Коксос не Марик, то зачем он «узнал» меня? Он ведь явно не хочет, чтобы его принимали за Симонию. Он мне и варана подбросил, чтобы я убралась с острова и не проговорилась, кто он такой. Зачем такие сложности? Гораздо проще было бы с самого начала не узнать меня, сказать, что я обозналась. Нет, что-то тут не складывается.
Света уверена, что Марик погиб при взрыве бомбы, подложенной в его машину палестинскими террористами. Его хоронили в закрытом гробу. Похоже, поэт повторил трюк Сергея Адасова: Марк Симония умер, да здравствует Максимилиан Коксос. Забавно, что он, как и Адасов, в новой жизни стал греческим подданным. Похоже, Греция нынче в моде.
Я добрела до полосы прибоя и села на песок. Океан, как и весь остров, сомлел от жары и был ленив, как сидящий на печи сказочный дурачок Емеля. Вода даже не набегала на песок, а, скорее, медленно поднималась и опускалась, словно в такт сонному дыханию океана. Примерно в полумиле от берега мирно стояли на якоре ледокол «Ленин» Яши Мухомора и роскошный «Абу Захид» Халеда Бен Нияда.
Вздохнув в очередной раз, океан выбросил к моим ногам яркий фиолетовый цветок, похожий на георгин. Я подняла его и понюхала, но уловила только запах моря. Скорее всего цветок был жертвоприношением какого-либо рыбака Лоро Кидул, богине Южных морей.
Забавно. Мир балийских богов чем-то напоминает российскую бюрократическую систему: «не подмажешь – не поедешь». Хочешь получить лицензию на коммерческую деятельность – дай чиновнику взятку, хочешь наловить побольше рыбы или вырастить урожай риса – подмажь богов жертвоприношениями, ублажи танцами мышей и саранчу. В любом случае, если выбирать между богами и чиновниками, я бы предпочла богов, но это опять-таки в силу романтичности натуры и личной неприязни к бюрократам.
Согласно легенде, Лоро Кидул была прекрасной принцессой, но из-за происков завистников она была вынуждена броситься с высокой скалы в морскую пучину. Там она обрела вечную молодость, превратившись в богиню. Разве можно сравнить страдающую принцессу княжества Пандаджаран с заурядным русским взяточником?
Я представила, что сама Лоро Кидул послала мне в подарок этот цветок. Вот только зачем? Может быть, цветок поможет ответить на мои вопросы?
– Спасибо, принцесса, – сказала я.
Один за другим, я принялась отрывать у цветка лепестки и бросать их в воду.
– Марик, не Марик, – приговаривала я, по ассоциации с «любит, не любит» – детским гаданием на ромашке.
Лепестков было много. Кружась, они падали в воду и на песок, где их подхватывала вода.
– Марик, – сказала я, отрывая предпоследний лепесток.
– Не Марик, – прошептала я, протягивая руку к последнему.
Лепесток оторвался сам, за мгновение до того, как я успела к нему прикоснуться. Я завороженно следила за тем, как он коснулся поверхности воды.
Лоро Кидул подшутила надо мной.
– Так все-таки Марик или не Марик? – спросила я у океана.
Океан не ответил. Фиолетовые лепестки образовывали причудливый узор на золотистом
В небе послышался шум мотора. Очертив над океаном полукруг, сине-белый вертолет опустился на носовую палубу яхты Халеда Бен Нияда.
В холле отеля я увидела Стива. Грек сидел в кресле, явно кого-то поджидая. Как оказалось, меня.
– Похоже, Адела нашла мне замену, – с улыбкой пожаловался Иродиадис.
– Тебя это очень расстраивает?
– Нисколько. Даже наоборот. А где твой потомок камикадзе?
– Понятия не имею. Вероятно, сидит где-нибудь за компьютером и занимается делами своей фирмы. Типичное поведение для японца. Там живут одни патологические трудоголики. Япония – единственная страна, в которой существует закон, запрещающий работать больше установленной правилами нормы.
– Похоже, ты к трудоголикам не относишься, – заметил Стив.
Вот тут он попал прямо в точку.
– Если бы работа была таким хорошим делом, за нее не платили бы деньги, – вздохнула я. – Впрочем, я на свою работу не жалуюсь. Писать детективы для меня скорее развлечение.
– Я тоже не жалуюсь на свою работу.
– А ты чем занимаешься? – поинтересовалась я.
– Бизнесом, – пожал плечами грек.
«Значит, теперь заказные убийства называются бизнесом, – подумала я. – Действительно, работенка не пыльная, и свободного времени предостаточно».
– Да, бизнес – хорошая штука.
– Ты когда-нибудь плавала на перау? – сменил тему Иродиадис.
– Я даже не знаю, что это такое.
– Это выдолбленная из цельного дерева лодка с балансиром. Мы можем устроить пикник на одном отдаленном пляже. Места там совершенно удивительные. Уверен, что тебе понравится.
Я задумалась. Отправиться на пикник с русским киллером № 1 – в этом определенно что-то было. С детства меня, как магнит, притягивали неординарные личности и неординарные ситуации. Что может быть скучнее, чем каждый день идти на службу, потом со службы, потом вяло лежать на диване и смотреть набившие оскомину сериалы. То ли дело прокатиться на лодке с балансиром по Индийскому океану в компании легендарного наемного убийцы! Вот если бы он был маньяком, тогда другое дело. От маньяков стоит держаться подальше. Но Сергей Адасов – профессионал, а не маньяк, он явно симпатизирует мне, так что опасность с его стороны мне вряд ли угрожает. А если кто-либо попытается напасть на меня, то лучшего защитника не придумаешь.
– Поехали, – сказала я. – Пикник на пляже – это здорово. Только подожди, пока я переоденусь и захвачу купальный костюм.
Я ожидала, что перау окажется весельной или в крайнем случае парусной лодкой, но на ней, к моему удивлению, был установлен мощный японский мотор.
Устроившись на корме, Стив резко дернул за шнур, и мы, рассекая небольшие волны, помчались на восток, навстречу легким, как обрывки сахарной ваты, облакам.
На море было гораздо прохладнее, чем на берегу, и я поеживалась под дождем мелких брызг, миниатюрными иголочками впивающихся в кожу.