Очень страшные дела
Шрифт:
Изнутри не доносилось ни звука, только странный запах заполнял пространство.
«Краски, – сообразил Андрей, – так пахнут масляные краски».
– Колька, – позвал он полушёпотом, шагнул вперёд и замер.
У стола на табуретке сидела девчонка. В полумраке она будто излучала сияние – белые волосы, бледное лицо, даже сарафан на ней был белого цвета. Только руки по локоть в разноцветных пятнах.
Андрей как заворожённый смотрел на эти пятна – красные, желтые, синие… и боялся подумать о том, что это за девчонка. Сестры у Назарова не было, с девчонками
Вот только Назаровыми в доме вообще не пахнет, будто их здесь и не было никогда! Лишь краской этой дурацкой и затхлостью нежилой.
Девчонка сидела, слегка сгорбившись, и никак не выражала эмоций, даже глаза на гостя не подняла.
– А Колька где? – глупо таращась, спросил Андрей и быстро добавил: – Я, наверное, адресом ошибся.
Уже за калиткой он оглянулся – дом был вполне обычный, Назаровский. Но что-то явно было не так.
***
С тех пор, как мальчик и его родители исчезли, Варя осталась в бараке совсем одна. Она догадывалась, куда они подевались, и от этого становилось особенно жутко.
В доме быстро затихли все жизненные процессы, он только изредка пугал шорохами, стуками, вздохами. В общем, вёл себя как усталый, отживающий свой век человек.
В один миг стёкла покрылись сеточками трещин, промёрзли, облупились стены. Пол при каждом шаге кряхтел и кашлял, как больной старик.
Варя собрала краски и холсты и перебралась на ту половину дома, где совсем недавно жил мальчик Коля и его семья. Здесь было чуть повеселее – книжки, техника, удобный диван. Тишина изредка разбавлялась пугающими шепотками, всхлипами и вскриками. Это ничего. Зато можно было спокойно осуществить то, ради чего Варя здесь появилась.
***
Поёжившись, Андрей заторопился домой. Ерунда какая-то померещилась из-за этого Костика. Назаровы в отпуск уехали, наверняка, за домом попросили знакомую присмотреть, а он запёрся без разрешения, напугал только.
Где-то на соседней улице залаяли собаки. Андрею так хотелось щенка… А теперь не судьба. Со дня на день квартиру дадут, мама ни в жизнь не согласится на питомца, надо было раньше думать, уговаривать активней.
Собственный дом встретил запахами пирогов и свежего борща, мамка перед работой приготовила, до сих пор аромат стоит!
Потирая руки, Андрей заскочил на веранду и увидел чёрные следы на полу.
– Женёк, ты что ли? – крикнул он. – Грязищи чего нанёс? Умывайся, ужинать будем.
Но оббежав комнаты, Андрей убедился, что Женьки здесь не было. Скорее всего, не дождался Андрея и ушёл, поросёнок.
Наскоро подтерев пятна, он поставил борщ на плиту.
После сытного ужина Андрей быстренько добил врагов в стрелялке и выключил компьютер. На душе было неспокойно.
Телефонный звонок вытащил его из тревожной дремоты. Мамин звонкий голос, будто и не устала она совсем на работе, радостно провозгласил:
– Андрюшка! Я утром задержусь немного, ничего?
– Опять подменять кого-то будешь? – лениво протянул Андрей, пытаясь принять вертикальное положение.
– А вот и нет! Квартиру смотреть пойду! Сегодня позвонили, позвали. Ура, Андрюшка, ура!
– Ура, – вяло повторил Андрей.
Он ещё не решил, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны – впереди новая жизнь в свежеотстроенном людском муравейнике, новые знакомства и, скорее всего, друзья. Хотелось бы, по крайней мере. На другой чаше весов – район детства, место, ставшее родным, своим до каждого кирпичика. Правда, место это загнивает, и мнения Андрея никто не спрашивает. Скоро снесут все бараки, построят что-то новое. Выбора нет, надо радоваться тому, что дают.
– Кстати, мам, – вспомнил он под конец разговора. – Женёк сегодня не приходил?
– Нет, Женька на огороде пластается. Это мы теперь с огородными делами распрощаемся.
Сонливость отступила. Андрей прошёлся по комнатам, водя руками по стенам. Прощай, милый дом. Навсегда.
Протяжно скрипнула половица, выведя Андрея из меланхоличного состояния.
– Скрип-скрип, – раздавалось настойчиво.
В кухне, на пяточке перед входной дверью было полно черных пятен-следов, ещё больше, чем раньше.
Андрей схватился за тряпку; пятна оттирались с огромным трудом, больше размазывались по полу. И всё время появлялись новые… Словно кто-то невидимый бегал вокруг Андрея, марая пол грязной обувкой. Андрею даже показалось, что этот кто-то задевает его плечо ледяной рукой. Он бросил тряпку и кинулся прочь. За спиной раздался заливистый детский хохот. Не в силах обернуться, Андрей заскочил к себе в комнату.
На подоконнике, окутанный саваном тюля, сидел полупрозрачный кудрявый карапуз и тянул к нему толстые ручки.
Андрей попятился. В спину что-то ударило. У телевизора стоял мальчишка лет двенадцати в шортах и бежевой рубашке. Вместо правого глаза зияла дыра, а по щеке тянулась длинная воспалённая царапина. Он ухмыльнулся и кинул мяч. Андрей почувствовал толчок в грудь, а мяч снова оказался в руках у мальчишки.
– Мама, он не хочет со мной играть! – раздался сверху визгливый девичий крик, и Андрей подпрыгнул от неожиданности.
В другом конце комнаты появились две девчонки, они выдирали друг у друга скакалку и визжали.
– Я всё расскажу! Ты плохая!
Мальчик с мячом сделал шаг вперёд, и Андрей снова кинулся в свою комнату. Младенец на подоконнике казался просто душкой по сравнению с этим чудищем.
Обладатель мяча не стал догонять хозяина дома. Он просто закрыл дверь, заперев Андрея с младенцем. Ребёнок булькал и хихикал. Андрей прижался лбом к двери и закрыл глаза.
– Это какой-то дурной сон, просто сон, – повторял он и, наконец, крикнул что было силы: – Это сон! Вы все мне снитесь!
Все звуки смолкли. Но только на секунду, потом поднялся жуткий гвалт. Голоса мальчишек и девчонок смешались, они просили и ругались, хохотали и жаловались.