Очерки по истории русской церковной смуты

Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович

— Благодарю вас, Василий Иванович, за столь подробное сообщение. И надеюсь поговорить с вами в Москве, когда будут для этого подходящие условия.

— А сейчас? Ведь я на пути в Москву.

— Думаю, что сейчас еще рано [46] .

Судя по последующим событиям, легко себе представить, о чем говорил митрополит Евдоким. Внутренняя слабость обновленческого раскола после освобождения патриарха стала для всех очевидной. Для того чтобы обновленчество могло импонировать народу или хотя бы стать для него сколько-нибудь приемлемым, следовало его перестроить. Евдоким предложил прежде всего вернуться к традиционным церковным формам, упразднить столь

дико звучащие в церковном быту «центральные комитеты», «губкомы» и «райкомы» и назвать верховный орган по-старому Синодом. Затем следовало отмежеваться от наиболее дискредитированных лидеров, в первую очередь от Красницкого. Далее программа митрополита Евдокима предусматривала переговоры с патриархом, которые должны были вестись, однако, «с позиции силы».

46

Сведения об этом телефонном разговоре получены от А.И.Введенского.

Прибыв в двадцатых числах в Москву, новый обновленческий вождь застал здесь подготовленную для реорганизации почву. Прежде всего он обнаружил внезапную пропажу: В. Д. Красницкий бесследно исчез из Москвы, исчез столь же внезапно, как появился. По «чьему-то» совету он уехал обратно в Питер для того, чтобы превратиться в настоятеля Владимирского собора. Затем в Москву было экстренно вытребовано несколько робких растерянных стариков из архиереев старого поставления, которые никак не могли понять, чего от них хотят, и робко жались к Евдокиму, которого они помнили еще молодым преуспевающим монахом — ректором Московской духовной академии.

Конец июля и начало августа — время наиболее бурной деятельности Евдокима. За две недели ему удалось достигнуть консолидации раскола. Митрополит Евдоким обладал энергией не меньшей, чем Красницкий. Однако манеры у него были другие. Величавый и надменный князь церкви, митрополит Евдоким в этот момент импонировал решительно всем. Обновленческие батюшки подобострастно склонялись перед высоким духовным сановником, почуяв, наконец, привычную для них властную руку старорежимного архиерея. В иностранных посольствах митрополит Евдоким принимал вид образованного европейца, чему очень способствовала его великолепная английская речь. Представителям вселенских патриархов и ученым теоретикам обновленчества из бывших академических профессоров импонировал диплом магистра богословия, полученный еще в 1898 г. Наконец, народ, бесцеремонно выталкивающий из церквей обновленческих батюшек, умолкал при появлении старого архиерея в белом клобуке, с генеральской осанкой, с барской пренебрежительностью в обращении.

В августе 1923 г. в Троицком подворье собрался пленум Высшего Церковного Совета. Решения этого пленума — поворотный пункт в обновленчестве. Приводим поэтому здесь полностью протокол пленума.

«Протокол № 1

заседания пленума Высшего Церковного Совета от 8 августа 1923 г.

Присутствовали: председатель пленума митрополит Евдоким, митрополиты Симбирский Тихон и Сибирский Петр, архиепископ Рязанский Вениамин, Тульский Виталий, Смоленский Алексий и Пинский Сергии, епископ Дмитровский Георгий, протоиереи В.Шаповалов, П.Красотин, С.Коварский, А.Боярский, И.Журавский, Д.Соловьев, протодиакон С.Добров, управделами А.И.Новиков, В.Н.Львов.

Слушали: доклад управделами ВЦС А. Новикова о происшедших переменах за истекший период со времени прекращения работ Священного Собора Российской Православной Церкви 1923 года.

Постановили: доклад принять к сведению.

Расширить состав пленума вводом в него старейших иерархов в лице здесь присутствующих: митрополита Тихона, архиепископа Рязанского Вениамина, архиепископа Тульского Виталия и имеющих прибыть епископов — Петроградского Артемия и Пензенского Макария.

Слушали: предложение митрополита Евдокима о необходимости безотлагательно для блага Российской Церкви:

1. Восстановить связь с заграничными Восточными Церквами, послать полномочных авторитетных представителей Священного Синода на Восток, а также в Европу, Англию и Америку.

При этом Высокопреосвященным митрополитом Евдокимом было отмечено, что 7 августа к нему на Троицкое подворье являлись с официальным приветствием представители восточных патриархов: Константинопольского — архимандрит Иаков, и Александрийского — архимандрит Павел.

Во время ответного визита архимандритом Иаковом было заявлено митрополиту Евдокиму, что о всех происшедших церковных переменах уже сообщено в благоприятном смысле Вселенскому Константинопольскому Патриарху.

2. Восстановить теснейшую связь с местами и широкими народными масслми.

3. Впредь до нового Собора верховному органу управления Всероссийской Православной Церкви именоваться не Высшим Церковным Советом, а «Священный Синод Российской Православной Церкви».

4. Объединить все обновленческое движение, забыть навсегда все разделения и разногласия.

Благовествовать в духе мира и любви под единым вековечным знаменем «Единая, Святая, Соборная Апостольская Церковь», руководствоваться постановлениями Вселенских Соборов, Русской Православной Церкви и распоряжениями Святейшего Синода.

5. Обратиться с воззванием ко всем верующим от имени Святейшего Синода и старейших иерархов Православной Церкви с призывом к миру и единению, с осуждением действий бывшего патриарха Тихона ведущего Церковь по пути раскола церковного и на новую кровавую Голгофу.

6. Приступить немедленно к изданию двухнедельного журнала «Вестник Священного Синода». Первый номер «Вестника Священного Синода» должен быть выпущен в свет не позднее как через 10 дней.

7. Пересмотреть список уволенных на покой, преданных епископов с тем, чтобы воспользоваться их трудами в деле восстановления мира церковного.

Постановили единогласно:

Признать за благо предложения Высокопреосвященного митрополита Евдокима, принять и утвердить их». (Вестник Священного Синода РПЦ, 1923, сентябрь, № 1, с.7.)

Август 1923 года — важнейшая веха в истории обновленчества — начало нового, «синодального» периода.

Каковы особенности этого периода?

Прежде всего следует отметить исчезновение всех экстравагантнос-тей первого года. Ликвидация группировок с их ЦК, фракциями, платформами была, безусловно, правильным шагом не потому, что эти явления плохи сами по себе, а потому, что политическая терминология, перенесенная на церковную почву, производила совершенно карикатурное впечатление. Во всем этом было что-то балаганное, все равно как если бы первый секретарь партии вдруг стал бы называться коммунистическим патриархом.

С этого времени обновленчеству становится присуща внешняя монументальность форм. Грамоты Священного Синода, написанные нарочито архаическим стилем, пышность архиерейских богослужений, византийская терминология: «Изводилось Нашей мерности», «Писана сия грамота в лето от сотворения мира» и т. д. Все это делало обновленчество слепком с официальной церкви и давало определенный положительный результат:

таким образом удавалось кое-где примирить с обновленцами старорежимных людей.

Синодальный период был, однако, полным вырождением обновленческой идеи. Первый вопрос, который появлялся у всякого беспристрастного наблюдателя, был следующий: «Да из-за чего сыр-бор разгорелся?» Из-за чего происходит раскол, если ни в чем нет никакой разницы? И ответить на этот вопрос было довольно трудно. Впрочем, митрополит Рв доким явно вел курс на примирение с патриархом.