Очертя голову
Шрифт:
Помните, в детстве папа подбрасывал вас к потолку, пока вы не начинали захлебываться смехом? Я помню, потому что это одно из немногих моих воспоминаний об отце. Вот так было и с этими гонщиками: они захлебывались смехом, а иногда и в буквальном смысле — водой, потому что когда кто-нибудь из них летел, кувыркаясь, вниз, никто его не ловил.
Шхуна оседлала очередную волну, палуба поднялась и опала. Сверху раздался восторженный визг. На палубу устремился поток ледяной воды, прибивший меня к мачте. Тут волосатая рука схватила меня за рубашку и вздернула на ноги:
— Ну ты и бездельник, парень! Валяешься тут, когда надо работать! — Лицо мужчины покрывала густая борода. Его голос казался знакомым, но все портил выговор, то ли пиратский, то ли нет.
Мужчина толкнул меня к борту:
— Следи за морем и не отвлекайся.
Краем глаза я заметил что-то огромное, почти сливающееся с водой, и, обернувшись, как раз успел увидеть хвост покрытого рыбами-прилипалами кита размером с корабль. Зрелище ошеломляло.
— Так в последний раз прыгай к солнцу! — крикнул бородач киту. — Вот он, твой час и твой гарпун! [2] — Хвост кита очертил широкую дугу и снова ушел под воду.
2
Здесь и далее периодически цитаты из «Моби Дика».
Черт, кажется, я понял, что за развлечение мне предстоит.
Нас накрыла огромная волна, поднятая китовым хвостом. Меня едва не смыло с палубы, но я держался крепко. Еще один незадачливый пассажир сгинул в пучине.
— Вбивайте, вбивайте свои гвозди, о волны! По самые шляпки загоняйте их! — бесновался бородач.
Мне по-прежнему казалось, что эта гонка выбрана не случайно и вытащена не из чьих-нибудь чужих мозгов. Как и на карусели, я чувствовал, что Кассандра забралась в голову именно ко мне, но никак не мог понять, почему она сделала такой выбор. Никогда не любил «Моби Дика».
— Спустить шлюпки! — крикнул капитан Ахав. — Сегодня мы добудем огромного синего кита!
— Хм… А разве не белого?
— Нет, парень. В этом проклятом плавании наша цель — синий кит. Огромнейшее создание на земле и воде. У него нет зубов, чтобы разорвать тебя на части, подобно белому киту, но это все равно редкая добыча.
С громким шипением синий кит снова всплыл и пустил фонтан. Его огромный глаз казался знакомым — по форме, по цвету. Не ярко-синий, как у Кассандры, а карий с крапинками. Будь у меня время подумать, я бы вспомнил, где его видел.
Кит разинул огромную пасть и втянул в себя воду. Я разглядел, как крошечная креветка бьется о костяную решетку у него во рту.
— Ты только погляди, как она раскрывает рот и высасывает жизнь из моря! — воскликнул капитан. — Не хотел бы я оказаться на месте криля у нее в усах.
И вдруг мозаика сложилась.
Криль, китовый ус… Точь-в-точь мои собственные мысли. Я как следует оглядел сумасшедшего капитана, пытаясь различить его лицо под бородой:
— Карл? — Потом я посмотрел на погружающегося кита: — Мама?
Карл положил мне руку на плечо:
— Парень, держи свои догадки при себе.
— Вы же не могли взаправду здесь оказаться? Это просто мое воображение. Просто часть поездки, так? Да?
Он, казалось, не слышал меня, уставившись на волны:
— Я убил первого кита восемнадцатилетним мальчишкой-гарпунером. Но сейчас мы охотимся за крупной добычей, и ничто никогда ее не превзойдет. Ты поможешь мне, парень?
— Нет! В смысле, да! В смысле, я не знаю!
Нос снова нырнул, а когда мы оседлали новую волну, я увидел по правому борту скалу — зазубренные гранитные пики, торчащие из бушующих волн, как зубы. За неровный камень цеплялись обломки кораблей.
— Она идет к скале! За ней! — прокричал спятивший капитан Карл. Рулевой крутанул колесо, и корабль помчался на камни.
Высоко над головой пассажиры продолжали визжать от радости, цепляясь за тросы. Я различил среди шума один знакомый голос. Этот безумный вопль я слышал столько раз, что чуял за версту. Я поднял голову. Пятнистое желтое небо прорезала вспышка молнии, осветившая Квина, висящего выше всех, под самым марсом. Брат вопил в лицо волнам, бросая им вызов.
Борясь с яростной качкой, я полез по вантам в его сторону. Ветер так и норовил сдуть меня наземь, но я напрягал все силы, которые еще оставались в кончиках пальцев, и наконец поравнялся с братом у самого марса.
— Прямо навстречу тебе плыву я, — кричал безумный капитан киту с глазами моей мамы, — до последнего бьюсь я с тобой!
— Квин! — Сквозь вой ветра и гром я едва слышал собственный голос. Брат был прямо передо мной и все еще не подозревал, что я рядом. При каждом нырке судна он издавал восторженный крик — на мачте ощущения были куда острее. Он не замечал ни Карла, ни мамы-кита, для него существовала только гонка.
— Квин!
Наконец он обернулся, моргая, как будто только что вышел из транса. Его глаза расширились и слезились от холодного ветра.
— Блейк? Когда ты успел сюда забраться?
Раздался оглушительный раскат грома, и волоски на моей руке встали дыбом. Молния попала в парня, вцепившегося в фок-мачту. Его дымящееся тело кулем свалилось вниз и рухнуло в воду. Тут мне в глаза бросился торчащий из воды камень. Его верхушка как будто расплавилась и стала лицом. Если честно, теперь я видел повсюду разбросанные по скале огромные каменные лица: разинутые рты и отчаянные глаза детей, лишившихся жизни в этой гонке.
Снова сверкнула молния, и тут я сообразил, что мы повисли в самой высокой точке корабля. Потом я взглянул на дурацкую кучу железа у брата на лице. Все эти цепочки и кольца отлично проводят электричество!
— Ты живой громоотвод! Слезай-ка отсюда, да поживее!
— Ни за что! — Он снова уставился прямо перед собой. — Не ломай мне кайф! Лучшая поездка в моей жизни!
При общении с Квином лучше действовать, а не убеждать, так что я просто сдернул его с веревки. Мы оба полетели вниз, цепляясь за тросы и отскакивая от рей, и рухнули на палубу.
— Корабль утонет! — сообщил я брату, стараясь не замечать боли во всем теле.
— С чего ты взял? Ты не можешь знать всего!
— Я знаю сюжет. Так или иначе, корабль затонет. — Я огляделся вокруг в поисках выхода и вдруг заметил странный, неземной свет, просачивающийся из-под закрытого люка. Я опустился на колени и принялся изо всех сил тянуть крышку люка на себя. Наконец она поддалась.