Очертя голову
Шрифт:
Свет был слишком ярким. Глаза никак не могли приспособиться, но на мгновение я увидел яркие вращающиеся шестеренки. Они принадлежали какому-то гигантскому заводному механизму, который никак не влез бы в трюм корабля. Люк вел куда-то совсем не туда.
Должно быть, это и есть Механизм!
Вот она, машина, управляющая всем парком. Но прежде, чем я успел что-либо разглядеть, безумный капитан Карл захлопнул крышку ногой:
— Вниз нельзя.
Тут кит взмахнул хвостом прямо у борта корабля.
— Это что, кит? — спросил
Кит с мамиными глазами шлепнулся в воду, и корабль полетел на скалу. Затрещала древесина.
— Будь все проклято! — завопила дикая смесь капитана Ахава и маминого парня, воздевая к небу кулаки. — Безумство, неистовство, кипящая кровь и пылающий лоб!
— Ну все, сматываемся. — Я толкнул брата к борту. — Прыгай!
— Мы должны прокатиться на ките? Так и задумано?
— Просто прыгай! — Я практически швырнул его за борт и сиганул следом, ударившись о ледяную воду. Что-то огромное и шершавое проплыло мимо. Я выплыл на поверхность, где бушевал шторм.
Квин барахтался рядом. Он плавал хуже меня, так что я пытался помочь, но он мне не дал. Брат лягнул меня ногой и поплыл к скале. Я обернулся: корабль остался в двадцати ярдах позади. Вдруг передо мной выросла иссиня-серая стена. Кит снова выскочил из воды и приземлился точно на шхуну. Пассажиров смыло в воду, судно треснуло пополам. Мгновение спустя и кита, и корабль поглотила пучина.
Волна вынесла меня на скалы, где как раз принялись расти новые лица. Я старался не смотреть на них, боясь застыть на месте от ужаса.
Квин карабкался по камням.
— Еще чего! — Когда мы дошли до широкой площадки, я схватил его за шиворот. Я бы вздернул его за кольцо в носу, если бы только просунул туда палец. — На этот раз ты от меня не убежишь!
— Чего ты вообще приперся? — заорал брат. — Ты все испортил! Я пропустил самое веселое!
— Самое веселое? Спятил? Утонул бы сейчас — и все!
Квин посмотрел мне прямо в глаза:
— Может быть, мне этого и хотелось. — Я уже превратился в горящий фитиль, но эти слова меня просто взорвали. В глазах потемнело от того, что скрывалось за ними. — Кто сказал, что мне нужно что-то другое?
Я глубоко вздохнул, потом еще раз, не сводя с него глаз. Под нами бушевал океан, но я слышал только брата.
— Что ты такое говоришь, Квин?
— Ты пришел спасти меня от этого места, да? Но, может, на этот раз я не хочу, чтобы меня спасали?
Я открыл рот, но у меня кончились слова. Что я мог ему сказать? Что я мог сказать брату, явившемуся сюда не ради развлечения, а за чем-то другим? Мне не хотелось об этом думать, но пришлось. Квин откуда-то знал, чем все кончится. Он понял, что, войдя в ворота, обратно не выйдет. Он все знал и все равно пришел.
— Что меня ждет снаружи, а? — Глаза Квина наполнились слезами от десятка разных чувств. — Что меня вообще там ждало? Дома я как будто… пустой изнутри. Ты не представляешь, каково это.
Говорят, перед тем, как наложить на себя руки, люди всегда зовут на помощь. Иногда надо быть глухим, чтобы не услышать, а иногда это просто слово или взгляд, вроде того, каким брат смотрел на меня сейчас. Раньше я ничего не замечал, но этот взгляд до меня дошел. Никогда не умел уговаривать людей, стоящих на краю обрыва, а между нами все еще помещалась целая вселенная.
— Квин…
— Спасать меня — не твое дело, так что хватит. Пожалуйста… Не надо, а?
— Это не дело. Я просто должен. Мне надо это сделать.
— Но зачем? — спросил брат. — Из-за того, что случилось в школьном автобусе?
Я отвернулся:
— Мама не должна была тебе рассказывать.
— Она и не рассказывала. Я от кого-то слышал. — Квин на мгновение запнулся. Я подумал, что сейчас он шагнет мне навстречу. — Правда, что выжил ты один?
Я глубоко вздохнул:
— Пойдем домой, там и поговорим.
Брат грустно пожал плечами:
— Кто-то любой ценой стремится выжить. А кто-то нет.
— А с чего ты взял, что хочешь умереть? Если сейчас все плохо и у тебя внутри пустота, это не значит, что через неделю, месяц или год ничего не изменится!
— Слова! — бросил Квин, заводясь все сильнее. — Черт, у меня не хватает терпения даже играть в «Эрудита», а ты предлагаешь ждать перемен годами! — Он опустил глаза и ссутулился. Я видел его изнутри — пружинистые поршни, перегретые шестеренки и колодец посредине. Дома он так хорошо прятал его за характером, но здесь бездна так и зияла. За моей спиной волна разбилась о скалы. Я чувствовал вибрацию каждой косточкой тела. — Иногда я просто хочу исчезнуть… понимаешь? — Брат оглядел искаженные мукой каменные лица. — А здесь просто идеальное место для этого.
— Я никогда не позволю тебе исчезнуть. — С этими словами я уставился в его заплаканные глаза и представил себе, что могу притягивать взглядом. — Давай вдвоем выберемся отсюда.
Он шагнул мне навстречу, потом еще. Я протянул ему руку, он поднял свою…
И тут рисунок на его кулаке засветился.
Из пещеры за спиной брата раздалось глухое эхо криков детей, попавших в самую гущу развлечений.
Квин отступил назад:
— Я вроде как уже привык кататься в одиночку. — Он развернулся в сторону пещеры.
Я снова терял брата. В голову не приходило ничего такого, что образумило бы его, так что я просто выложил всю правду:
— Ты валяешься в коме! Тебя увезли в больницу на скорой помощи! — Жестоко, конечно, вроде как лунатика будить, зато подействовало. Брат застыл на месте. — По крайней мере, мама так думает, — добавил я, пытаясь смягчить удар.
Не оборачиваясь, Квин ответил:
— Может, и к лучшему, что она так думает. — Он нырнул в разверстый зев пещеры, и темнота поглотила его.