Очертя голову
Шрифт:
— Стой! А Расс? — воскликнула Мэгги. Мы совсем о нем забыли.
Я обернулся, готовясь к худшему. Но друг тоже выбыл из гонки, хотя и не потерял скакуна. Он все еще восседал на гигантском павлине, который теперь несся по траве.
— Кто-нибудь! — орал Расс. — Снимите меня! — Несмотря на всю свою силу, он был беспомощен перед невероятной птицей.
Мы с Мэгги бросились к нему, как раз когда пташка добежала до края обрыва и потеряла равновесие. Они обрушились в овраг. Когда мы спустились следом, друг уже поднялся на ноги. Он остался цел, в отличие от павлина.
— Я разбил свою птицу. — Вокруг валялись щепки. Деревянная голова на шее уцелела и пыталась клевать колени Расса. Он брезгливо пнул ее.
Теперь, когда все закончилось, ноги у меня подогнулись, и я опустился на валун. Сидел и смотрел на свои руки, ноги, на землю вокруг, на валуны и ярко-красное небо. Ничего из того, что я испытывал до сегодняшнего дня, не подготовило меня к этому. Такого никак не могло происходить, но все казалось настоящим — и даже слишком. Все вокруг было преувеличенно реальным, как будто здесь существовало множество измерений, недоступных нам в обычной жизни. Происходящее было настолько непривычно, что я не знал, бояться или восхищаться.
Мэгги присела рядом:
— Как ты?
— Чего ты у него спрашиваешь? — подал голос Расс. — А я? У меня все болит! Я хочу домой! Я не подписывался ни на какую массовую галлюцинацию!
Но друг ошибался. Происходящее точно не было плодом нашего воображения. Наши органы чувств работали, а головы ясно соображали. Это мир свихнулся.
— Правила изменились, — сказал я. — Придется принять их к сведению. — Я встал. Ко мне уже возвращались силы, а измерения нового мира уже начали укладываться в голове. — Представьте, что мы учимся плавать. Когда я впервые оказался в воде, наверно, ощущения были такие же.
— То есть нам надо доплыть до конца?
— Мы или научимся правильно двигаться, или утонем.
Расс потряс головой:
— Нет. Нет. Надо просто как-то все это остановить.
Мэгги проигнорировала его и повернулась ко мне:
— Что это была за девица на бешеной свинье? Вы болтали, будто старые знакомые.
— Ты ее тоже знаешь. Она работала в будке, где мы кидали мячи. Она и дала мне приглашение.
— Тебе, — повторил Расс. — Меня не приглашали. Я-то точно имею право пойти домой!
— Ты слышал, что сказал тот парень на входе, — напомнила Мэгги. — Пока не покатаемся семь раз, не выйдем.
Расс принялся ходить кругами, как горилла в клетке:
— Ничего не понимаю. Что нашло на этих зверей?
— Не думаю, что тебе надо это понимать, — ответил я. — Кажется… — Я запнулся. — Кажется, все это только для меня. Вы здесь просто за компанию.
— То есть? Как они могли сделать аттракцион специально для тебя? — удивилась Мэгги.
— Не «они». Кассандра. — Чем больше я об этом думал, тем яснее становилось, что за всем стоит именно она. — Как будто она запускает руку кому-нибудь в голову, находит там какую-нибудь пакость и обрушивает на нас.
От такой мысли Расс замер с поднятой ногой:
— А если я не хочу, чтобы какая-то ведьма рылась у меня в мозгах?
Я заставил себя ухмыльнуться:
— А чего? Думаешь, она найдет там что-нибудь, кроме гор пыли?
— Ты любишь далеко не всякие приключения, и я тоже. — Он посмотрел на красное небо, как будто оттуда мог прилететь вертолет спасателей. — Мы найдем ее и уговорим нас отпустить. Это единственный выход.
Но я уже знал, что нужно делать:
— Нет. Мы пройдем все до конца.
— Тебе понадобилась чертова уйма времени, чтобы немного осмелеть. Сделай нам всем одолжение и побудь немного трусом.
За такое мне захотелось ему съездить. Думаю, мне это было даже под силу: дома он бы меня одолел, но здесь, в другом мире, все изменилось. Здесь мышцы, казалось, состояли не из плоти и крови, а из воли и злости. И сейчас у меня хватило бы сил, чтобы докинуть его до солнца.
Мэгги встала между нами, как арбитр:
— Знаете, я, наверно, странная, но мне даже понравилось.
Расс уставился на нее:
— Понравилось?
— Это парк развлечений, так? Может, стоит попытаться получить удовольствие?
Мой друг подошел к узкому камню с него высотой:
— Да ну? Спроси этого парня, как ему здесь нравится.
— В смысле? — Взглянув на валун, я понял. Нельзя сказать, чтобы он походил на человека, но можно было различить сутулые плечи и впадинки, под определенным углом похожие на глаза и рот. Если честно, все камни вокруг нас до жути походили на людей, согнувшихся под тяжестью гранита.
— Почему-то, — заметил я, — мне не кажется, что здесь хоть что-то создано для нашего развлечения.
— Тем более, надо договариваться с госпожой начальницей и сваливать отсюда.
— Делай, что хочешь, а я буду искать Квина.
Расс воздел руки:
— С чего это ты должен заботиться о его заднице больше, чем о своей собственной?
— Он мой брат.
Мэгги посмотрела на меня:
— Похоже, здесь что-то еще.
Я помедлил с ответом. Действительно, зачем я в это ввязался? Дело в том, что, похоже, я сам и довел брата до ручки. Я назвал Квина ходячей катастрофой, зная, как это его заденет. Промолчи я, он бы, может, и не отправился сюда. Не факт, конечно, но я не собирался с этим жить, не собирался терять брата, если мог что-то изменить.
Я взглянул на тыльную сторону ладони, вспомнив, как загорелся символ на ней около первого турникета. Потом вытянул руку вперед и принялся медленно крутиться на месте, как живой компас. Как только рука засветилась чуть ярче, я остановился:
— Нам туда.
Мы с Мэгги выбрались из оврага.
— Эй, ты идешь? — окликнул я Расса, и тот неохотно пошел следом. Раз в жизни я, а не он, на всех парусах несся к очередному аттракциону.
6. Водительский раж