Очевидный выбор
Шрифт:
И тут из меня вырывается настоящий громкий смех, стоит представить лицо Шона, когда я передам ему эти слова. В этом плане Шон слишком консервативен.
Никакого группового секса или секса в общественных местах.
Секс – это что-то интимное только между двумя людьми.
Он даже ждал целый год, пока мне не исполнилось восемнадцать, прежде чем заняться со мной полноценным сексом.
– Так-то лучше. – вдруг серьезно говорит Элиот с легкой улыбкой на лице и странным проникновенным взглядом.
– Ты о чем?
– Ты
– Но ты даже не взглянул на меня, когда я вошла.
– Все было в твоем голосе, а потом в глазах. Можешь своему парню рассказывать о том, что все в порядке. Со мной это не прокатит. Я тебя вижу, Дана Эдвардс. Насквозь. Колись, что случилось?
Мотаю головой, делая еще глоток уже остывшего кофе.
– Мне мама звонила. – тихо говорю я.
– Вот же сучка. Да как она только посмела?
Из меня вырывается еще смешок, но уже не такой живой.
– Что хотела?
– Понятия не имею. – снова поднимаю на него глаза. – Я не ответила.
– И правильно сделала.
Элиот запускает руку мне в волосы и притягивает к себе, обнимая. Я не сопротивляюсь, просто наслаждаюсь его теплом, сильным телом и понимающим молчанием.
– Уверена, что не передумала насчет того, чтобы раздеться? – через мгновение шепчет он, и я тут же вырываюсь из его объятий с силой ударяя ладонью в грудь. Но он только усмехается.
– Ладно. Ладно. В другой раз.
– Никакого другого раза не будет, Элиот Бастьен.
– Еще посмотрим, Дана Эдвардс.
Спустя три-четыре часа, проведенных в студии Элиота, я практически совсем забываю об утреннем конфузе, собеседовании, звонке от мамы и ссоре с Шоном.
Тяжесть этого дня опускается внезапно, стоит сесть в такси. Я стараюсь не подпускать к себе плохие мысли. Потому что еще в детстве поняла одну простую вещь – мы сами задаем настроение нашей жизни. Каждый день может наполнится разочарованием, стыдом и сожалением, если ему позволить. Но вместо этого я даю ему отпор, выбирая надежду, смех и благодарность. Это мой способ не сойти с ума.
Хотя в данный момент даже это не помогает. И почему-то именно сейчас. Не знаю, что конкретно пошатнуло мой замок – Шон, мама или новая работа. А может, они сделали это вместе, и поэтому мне сейчас хочется разрыдаться.
Открываю окно рядом с собой и впускаю теплый воздух вместе со всем, что может предложить мне город. Он обнимает меня, как старый друг, доставая все плохое, и я начинаю плакать.
Слезы высыхают к моменту, когда я вижу окна квартиры, где живу с Шоном. В них горит свет. Значит, сегодня он вернулся домой раньше. Мысленно тут же составляю план действий. Это помогает не совершить какую-нибудь глупость или сказать что-то не то.
Поднимаюсь наверх и тут же открываю дверь своим ключом. Шон сидит ко мне спиной на диване. Из телевизора доносятся новости. Из всего освещения, горит только лампа у дивана. Аккуратно, разуваюсь, вешаю на место сумку и осторожно, как нашкодивший ребенок, встаю перед ним лицом, загораживая телевизор. Наши глаза встречаются, но он продолжает молчать. А все мои заготовленные слова вылетают из головы, и я просто расстегиваю пуговицу на брюках, позволяя им упасть к ногам. Шон внимательно следит за моими действиями и продолжает молчать. Тогда я даю себе волю и медленно сажусь ему на колени сверху. Его ладони, скорее рефлекторно, чем намеренно, опускаются на мои бедра.
Губы находят его в легком поцелуе. Немного раскачиваясь бедрами, я прокладываю дорожку от уха к шее. Его тело напрягается, а мне только нужно почувствовать тепло, нужно почувствовать себя желанной, знать, что между нами ничего не изменилось, знать, что он все еще рядом со мной, хочет меня.
Из него вырывается стон, он сжимает мои бедра сильнее, и притягивая к себе рукой за шею целует по-настоящему. Я прижимаюсь к нему всем телом, ощущая его возбуждение.
Ну же, Шон, возьми меня, покажи, как я важна для тебя – прошу я, запуская руки ему в волосы.
Но он резко отстраняется, тяжело дыша.
– Давай поженимся. – хрипит он.
Всего секунду мне кажется, что я только что получила пощечину. Тело парализует.
– Что? – слышу свой шепот.
– Да брось, неужели тебя удивляет мое предложение?
В тело возвращается жизнь, и я соскальзываю с его колен рядом на диван, уставившись куда-то перед собой.
– Что? – повторяю я, как во сне.
– Давай поженимся. – снова говорит он. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Дана. Мы вместе уже шесть лет. Тебе не кажется, что это разумный шаг?
Так, мне нужен воздух. Встаю с дивана, ища вокруг подтверждение тому, что не сплю. Свадьба? Что?
– Ты серьезно? – не доумевая, бормочу я.
– Я привез тебя сюда. Думаешь, я бы сделал это, не будь я серьезен?
– Не пойму. – мотаю головой. – Еще сегодня утром ты злился, что я заставила тебя понервничать, а сейчас ни с того ни с сего предлагаешь выйти за тебя?
– Эти два факта никак не связаны. Я все еще злюсь на тебя.
– Но почему сейчас?
– А почему нет? Ты всегда была моей, Дана.
Я сглатываю, до сих пор не осознавая, что происходит. Почему мой мозг не может принять его слова? Почему я хочу сбежать?
Мой телефон оживает в сумке у входа. Шон оборачивается. А я даже вздохнуть не могу. Поэтому он сам идет к двери и достает телефон.
– Это твоя мама. – читает он и подходит ко мне. Я делаю шаг назад, когда Шон протягивает мне телефон.
– Нет. Я не хочу сейчас с ней разговаривать.
Или вообще когда-либо.
– Не будь ребёнком, Дана. Ответь.
Снова отрицательно мотаю головой. Он посылает мне неодобрительный взгляд и делает то, от чего у меня перехватывает дыхание – отвечает на звонок.