Очищение
Шрифт:
Кики и Ли Вошберн достали свои автоматы «Эйч-Кей».
Майк Гаусс быстро собирал свой знаменитый пистолет-пулемёт Томпсона, вставляя диск на 100 патронов, и надевая на плечо брезентовый подсумок с двумя дополнительными дисками на 100 и двумя дисками на 50 патронов.
Джимми Уинго достал автомат «АК-47», защёлкнул откидной приклад, а затем вставил барабанный магазин. В цилиндрическом подсумке он нёс ещё пять таких магазинов. Все боеприпасы, которые нёсли они с Гауссом, были тяжёлой ношей, но они рассчитывали изрядно облегчить свою выкладку ко времени отхода.
Кики и Ли держали фонари,
Затем все спрятали маски в мешки вместе с одеждой, в которой они прибыли в «Ройял», а сами мешки сложили в большой армейский вещмешок Уинго.
И, наконец, натянули на головы тёмно-синие лыжные маски.
Все были готовы за сорок пять секунд.
Кот вышел на связь: «Мы готовы», — доложил он Рандаллу напряжённым голосом.
«Ждать моего сигнала», — приказал голос Рандалла. «Никто даже не попытался прийти сюда и проверить, что происходит», — подумал он. «Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Что они все там уснули?»
Как позже узнал Рандалл, причина, по которой никто не пришёл проверить, кто он такой, и что делает в здании, была в том, что все сотрудники в аппаратной охраны следили за происшествием у входной двери на своих мониторах. Сержант охраны Стерлинг Фаррелл устроил драку с пьяным папарацци, отвратительным мелким «третьемировцем» с неописуемой коричневой рожей, который попытался, болтая, проскочить с видеокамерой через металлоискатель. Вместо того чтобы просто послать папарацци, Фаррелл внезапно пришёл в ярость, брызнул в лицо этого типа перцовым аэрозолем, сбил его с ног и начал молотить полицейской дубинкой.
Марвин Хейгерман, вице-президент «Центуриона» и глава охраны мероприятия, выбежал из диспетчерской и всё ещё находился у входной двери, пытаясь разобраться в ссоре, где папарацци со сломанным носом, из которого текла кровь, орал, что подаст в суд на всех, кто попадался ему на глаза.
Рандалл проверил свой портативный телевизор и закрепил головной телефон, когда увидел, как Эрика Коллингвуд выходит на сцену, само спокойствие, в серебристом парчовом платье, а её золотистые волосы струятся по плечам. Услышал как её сладкозвучный и чувственный голос произносит: «Кандидаты этого года на премию «За лучший сценарий» это…». Надел противогаз, одну за другой выдернул чеки у гранат и сбросил их в воздуховод кондиционирования воздуха. Выждал почти тридцать секунд прежде, чем услышал вопли и крики через воздуховод этажом ниже, и понял, что газ попал в аппаратную охраны. Схватил радио и выкрикнул: «Вперёд! Пошли! Пошли!»
И они пошли.
Шестеро добровольцев один за другим выбежали из дверного проёма под сценой, и каждая группа из трёх бойцов бросилась на нужную лестничную клетку. Кот, Кики и Уинго взбежали по лестнице на третий этаж, оружие наготове, и когда они попали в коридор, Кот передал Кики свою винтовку «М-21», а сам вынул «Вальтер P-38» с глушителем. Добежали по коридору до короткой маленькой ниши, ведущей в проекционную будку. Кот развернулся и увидел большого, жирного негра в униформе охранника «Центуриона» с 9 миллиметровым автоматическим пистолетом в чёрной кобуре на бедре, сидящего на стуле и смотрящего церемонию Оскара по мобильному телефону. Негр только успел поднять глаза, как Кот дважды выстрелил ему в сердце.
Пинком открыл дверь и обнаружил рядом с проектором рыжую и зелёноглазую белую девушку, похолодевшую от ужаса. Кот схватил её, прижал к стене, зажал рукой рот, а дуло его пистолета упёрлось ей в шею ниже подбородка.
— Делай, что я скажу, если хочешь жить, — прошептал он ей мягко. — Когда я сниму руку с твоего рта, ты будешь молчать. Ты будешь вести себя тихо и делать то, что тебе скажут. Только пикни, и умрёшь. Ты поняла? Кивни.
До смерти напуганная девушка кивнула.
Кики оттащила девушку от Кота и. Завела руки девушки за спину и стянула её запястья вместе пластиковыми наручниками, обычный иракский вариант для сотен тысяч. Потом связала девушке ноги в лодыжках, в то время как Кот вынул из пояса моток с липкой лентой и заклеил ей рот.
— Можешь дышать, мисс? — спросил он также мягко. — Кивни.
Она кивнула.
— Не шевелись и не делай глупостей, — прошептал он. — Много людей умрёт сегодня вечером, но, Бог — свидетель, ты останешься жива, если просто полежишь неподвижно и очень тихо.
Кот поднялся на ноги и с этого момента не обращал внимания на девушку. Джимми Уинго передал ему через дверь его винтовку и спустился до конца короткого прохода, чтобы перекрыть главный коридор.
Внизу на сцене Эрика Коллингвуд воскликнула: «Конверт, пожалуйста!»
Кот занял позицию с правой стороны проектора, а Кики — с левой. Затем Кот достал дополнительный магазин на 20 патронов для своей винтовки «М-21» с обычными пулями в медных оболочках и проверил для верности, что в магазине винтовки действительно находятся разрывные свинцовые пули.
Кики вынула две гранаты и разложила их на опорной плите проектора, затем сняла с предохранителя свой «Эйч-Кэй» и навела его на площадь цели — переднюю секцию для очень важных персон перед оркестровой ямой со столами с шампанским и изысканными блюдами. Там блистали мужчины в мерцающих смокингах и элегантные женщины в фантастических туалетах, усыпанных драгоценностями.
Кот проделал то же самое, изучая сектор обстрела через ствол и обозначая цели. Достал радиопередатчик. И доложил: «Красная группа готова».
С задержкой около десяти секунд, которые показались очень долгими, послышался голос Колчака, который доложил: «Золотая группа готова».
«Командир Красной группы — беглый огонь!», — раздалась команда Рандалла, немного искажённая маской противогаза. «Я начну отход, когда услышу, что ты открыл огонь. Удачи и хорошей охоты, товарищи. Свобода!»
На сцене пухлый коротышка Мартин Рудин и высокий стройный мулат Нэт Тернер Томас, в элегантных смокингах приблизились к подиуму, рука в руке. Каждый из них обнял улыбающуюся Эрику и поцеловал в щёку, когда она вручила им золотую статуэтку Оскара.
Марти Рудин начал речь: «Не секрет, что фильм «Цвет любви» — почти полностью автобиографический рассказ о том, как мой любимый партнер Нэт и я смогли преодолеть барьеры расистского общества, и не один, а три предрассудка — расизм, антисемитизм и гомофобию…».