Очищение
Шрифт:
Участники конференции, сплошь евреи, включая шестерых глав студий, шестерых крупных продюсеров и четырёх всемирно-известных режиссёров, сидели за длинным столом, отрезанные от остальных присутствующих прозрачным экраном из специального пуленепробиваемого материала. Явно задёрганный и нервозный Арнольд Блостайн, к которому перешла киностудия «Парадайм» после убиенного Сида Глика, объявил об учреждении кинопромышленностью специального частного «фонда правосудия» — награды в пять миллионов долларов каждому за информацию, способствующую задержанию любого живого террориста, который доказанно участвовал в событиях «вечера Оскара» любым способом — и в десять миллионов долларов за мёртвого.
На этом конференция закончилась, и все участники, окружённые телохранителями, разъехались в разные неназванные места.
— Прекрасно, — оценил Рандалл, когда услышал о предложении вознаграждения. — Теперь все уголовники и подонки в мире, жаждущие денежных наград, которые считают себя крутыми, заявятся сюда, чтобы выслеживать нас, а заодно и все полицейские с ФБР и не знаю, кто ещё.
— Это — большой город, — сказал Хилл. — Тем не менее, лучше быть в безопасности, чем потом кусать локти. Думаю, что нам нужен «скачок в гиперпространство».
— Что-что?
— У меня подготовлен целый второй ряд безопасных домов, квартир и складских помещений для группы «Стоп, режиссёр», — сказал Барри Брюер. — Лейтенант имеет в виду, что мы все должны поменять адреса, на всякий случай, если кто-то проявил неосторожность, или любопытный сосед заинтересовался новыми соседями.
— Как только мы всё уладим с нашими новыми «норами», то выйдем снова и начнём охотиться за отдельными целями, — решил Хилл. — Помните первое правило Добрармии, господа. Не они охотятся на нас. Мы всегда охотимся на них. Нам необходимо продолжать стрелять и стрелять, выводя их из равновесия.
В тот же вечер оперативная группа завершила передислокацию на новые квартиры, передвигаясь на разных машинах и с разными промежутками времени. На следующий день добровольцы возобновили наступательные операции, похоронив всякие надежды Голливуда, что «Бойня в вечер Оскара» была разовым событием, и убийцы скрылись обратно в туманах Северо-Запада.
Австралийский актёр Хью Льюис, который снялся в позорном гомосексуальном вестерне с ковбоями, занимающимися содомией в девственной прерии, был застрелен в очереди у кассы модного рынка экологически чистых фруктов и продуктов в Брентвуде. Чарли Рандалл вызвался пойти на это задание и сам выполнил его. Он назвал свой поступок «Спасением национальной чести Австралии».
В тот же вечер главный финансовый директор студии «Парамаунт Пикчерз» Дэвид Рапапорт был убит единственным выстрелом снайпера, когда резвился в плавательном бассейне своего особняка в Лорел-Каньон с двумя голыми восходящими звёздочками, одна из которых, крича, пыталась убежать и была срезана второй пулей во внутреннем дворике-патио. У второй девушки хватило ума задержать дыхание и нырнуть в воду в глубоком конце бассейна, вынырнув подышать в углу. Там Локхарту было трудно её подстрелить, потому что между его положением для стрельбы на холме за домом находился трамплин для прыжков. Он позволил девушке уйти и сам сделал ноги.
Бойня в вечер Оскара ошеломила и парализовала киносообщество, но кричащие заголовки и бессвязные захлёбывающиеся сообщения теленовостей на утро, последовавшие за днём этих последних убийств, возвестили начало настоящей паники.
Кинозвёзды и актёры второго плана, рэперы и звёзды рока, телевизионные деятели и дикторы, хозяева студий, режиссёры и продюсеры, сценаристы, управленцы и адвокаты, а также киномелюзга всякого рода, побежали из города. Некоторые знаменитости сочиняли замысловатые истории о выезде на киносъёмки «на природу» или о важных делах в других местах и кормили этими фальшивками СМИ через своих журналистов, но большинство из них просто удирали. Целые толпы бежали на вертолётах и частных реактивных самолётах, в лимузинах, в такси аэропортов, в туристических автобусах и в целых табунах частных машин. Они бежали в Нью-Йорк, на Флориду, к шикарным барам на Гавайях и Карибских островах, а также за границу.
— Я не могу поверить, — сообщал Брюер. — Голливуд всего за неделю стал городом-призраком! Большинство главных подопечных-из нашего из расстрельного списка теперь разбежались и рассеялись как исчадия ада. Ребята, вам скоро не хватит мишеней.
— Нет, они вернутся, — пожал плечами Хилл. — Большие жиды лишь отчасти и недолго могут на расстоянии управлять своей «фабрикой грёз», по телефону, электронной почте и видеосвязи. Ведь здесь сосредоточены почти все их производства и установки, студии звукозаписи и техперсонал, их деньги и инфраструктура. Не говоря уж о домах и образе жизни Больших жидов, всей той роскоши, в которой они выросли и к которой привыкли. Они будут вынуждены тайком пробираться назад, по крайней мере время от времени, чтобы «проверять лавку». И тут-то мы их подкараулим.
Так оно и оказалось. Добрармия была легкой и мобильной, а еврейский режим в Голливуде, насчитывающий уже сто с четвертью лет — неуклюжим. При ненасытном спросе американской публики на развлечения и одинаковой жадности киноиндустрии на мегаприбыли, «машина грёз» должна была продолжать действовать и производить в большом количестве сентиментальный вздор и непотребства. Это подразумевало, что перепуганных актёров, режиссёров и съёмочный персонал в любом случае нужно было заманить на работу.
Кинофильмы на много миллионов долларов нельзя было просто так бросить в середине съёмок. Телевизионные сериалы не могли до бесконечности держаться на повторных показах прошлогодних серий: нужно было снимать и выпускать в эфир новые серии. Эстрадные концерты, реалити-шоу, телевикторины, которых экранизировались с живыми зрителями в студиях, необходимо было продолжать записывать на плёнку, что само по себе превратилось в кошмар для служб безопасности, так как теперь все зрители проходили полную проверку на безопасность, и их нужно было обыскивать с головы до ног прежде, чем пропустить на место.
Продюсеры этих представлений обошли эту проблему, собрав несколько групп по двести-пятьсот полностью проверенных зрителей, которых возили на бронированных машинах из студии в студию, выплачивая им по 200 долларов за представление. Поскольку часто делались три — четыре записи представлений в день, некоторые из этих профессиональных зрителей недурно зарабатывали, просто сидя в креслах, смеясь и аплодируя, когда им это подсказывал телевизионный суфлёр. Один зритель сказал корреспонденту новостей: «Благодаря Добрармии мой ребёнок может теперь учиться в колледже».