Одержимость

– Итак… где я? Где… же… я…

Кейт Дугласс наклонилась к рулю своего небольшого внедорожного «Лексуса», словно это могло помочь ей в поисках парикмахерской.

Переводя взгляд с дороги впереди на дорогие магазины слева, она качала головой.

– Настоящий вопрос в том, какого лешего я творю…?

Она ехала по утопии роскошных бутиков, чувствуя себя не в своей тарелке. Французское постельное белье. Итальянская обувь. Английская канцелярия. Очевидно, эта часть Колдвелла, штат Нью-Йорк, была не только богата на мирские блага, но и олицетворяла три «В»: Высший класс, Высокомерность, Высокая стоимость.

Ха-ха.

Может, иногда полезно взглянуть на все это, просто чтобы узнать, как живет другая часть общества… но не судьба. Она опоздала, и, более того, сейчас

К тому же, от района ей было не по себе. Да, она усвоила урок: в следующий раз, надумав заняться волосами, она не станет спрашивать совета у кузины, которая была замужем за пластическим хирургом…

Кейт ударила по тормозам.

– Попался!

Вывернув машину в незаконный разворот на сто восемьдесят, Кейт припарковалась параллельно дороге на участке, не требующем оплаты, и вышла.

– Бррр! – Задрожав, она теснее свела полы пальто. Поздний апрель на севере штата намекал, что может еще быть по-февральски холодно, и, как правило, зима не торопилась уходить… подобно гостю, которому, собственно, некуда было податься.

– Я должна переехать куда-нибудь. Джорджия… Флорида. – Может, переезд станет апофеозом года преображений. – Таити.

Парикмахерская – единственное работающее место в квартале, свет в салоне был по-дневному ярким… но внутри, казалось, никого не было. Она вошла через стеклянную дверь, в воздухе с избытком пахло сладким парфюмом с химическим душком, а неорганичная, прерывистая музыка была слишком хитро выдуманной для нее.

Вау, круто. Вокруг сплошь черный да белый мрамор, примерно дюжина безукоризненно чистых рабочих мест, ряд раковин с откидными кожаными креслами, словно центр послеобеденного сна для взрослых. На стенах в рамках были развешаны фотографии голов моделей с культовым выражением Зуландера [2] . Полы были кристально-чистыми.

Пока она шла к стойке администратора, ее удобная обувь скрипела по плитке… словно «Карраре» [3] она совсем не понравилась.

– Есть кто-нибудь?

Потерев нос, который не переставал чесаться, Кейт подумала – «Ради все святого, он должен либо чихнуть, либо уняться».

Полно зеркал… от чего ей стало по-настоящему неудобно. Она – не любитель смотреть на себя… и не потому, что была некрасивой, просто в ее семье к зеркалам относились с неодобрением.

Хвала Господу, ее родители в свободное от путешествий время жили на западе. Не зачем им знать, что она переступила порог подобного заведения.

– Ау? – Кейт прошла дальше, осматривая стойку в середине, за которой, очевидно, они смешивали краски. Так много тюбиков разнообразных оттенков светлого, темного, рыжего… и даже из палитры «Крайола» [4] . Голубые волосы? Розовые?

Может, ей лучше уйти по добру, по здорову…

Из подсобного помещения вышел мужчина, худой, словно тростинка, его мятые черные джинсы – единственное, что держало эти тоненькие ножки вертикально.

– Вы – Кейт Дугласс? – спросил он с акцентом, который она не могла определить и едва ли смогла разобрать.

– Да, это я.

Когда темный, очень темный взгляд с прищуром зацепился за ее волосы, он смотрел на нее словно доктор – на больного ревматизмом… и хотя мужчина едва ли выглядел как серийный убийца, что-то в нем вселяло в Кейт желание развернуться и дать деру к двери. Кожа буквально чесалась – так сильно ей хотелось убраться отсюда подальше, и в этот раз фундаментальная шкала ценностей ее семьи была не при чем.

– Мое кресло, вот туда, – заявил он.

По крайней мере… ей показалось, что это он и сказал… окей, хорошо, он указывал на одно из рабочих мест.

Сейчас или никогда, сказала себе Кейт, оглянувшись по сторонам в надежде подчерпнуть откуда-нибудь храбрости, откуда угодно. Но с ними никого не было, а от наркотической электронной музыки, гремящей откуда-то сверху, кружилась голова. И что хуже – вместо того, чтобы вдохновиться развешанными фотографиями, она подумала о том, что людям не стоит воспринимать так серьезно то, что растет из их головы.

Секунду, сейчас в ней говорит ее мать.

– Да, спасибо, – сказала она, кивая.

Следуя его инструкциям, она села в невероятно удобное кожаное кресло, а потом ее повернули лицом к стеклу. Опустив взгляд на колени, она подпрыгнула, когда мужчина запустил свои на удивление сильные руки в ее волосы.

– Так, что ты думаешь? – спросил он. Что прозвучало как «Дак, че ты трумаешь?».

Что это плохая затея, вот что она трумала.

Кейт заставила себя сосредоточиться на своем отражении. Те же темно-каштановые волосы. Те же голубые глаза. Те же красивые черты лица. Но сейчас на ее бледной коже была косметика – она совсем недавно научилась краситься и не чувствовать себя при этом так, словно лезет на территорию Кардашьян [5] . Ее тело тоже претерпело изменения. Восемь месяцев напряженной работы в тренажерном зале вылепили ее фигуру, весы почти не заметили разницу, но ее ощутила одежда. И сумочка в ее руках была ярко-красной, такую она ни за что не взяла бы год назад. Разумеется, все остальное было серого или черного цветов, именно такие вещи жили в ее шкафу задолго до этого Года Перемен. Но советы от «Сефоры» [6] , например, добавить ярких красок, заставили ее чувствовать себя… ну, не так, как это было раньше.