Один-единственный день
Шрифт:
— Вы — мой отец? Вы меня не хотели?
— Грей не знал о тебе, Роб. — Кэсси встала, обошла вокруг стола, хотела обнять, успокоить сына, но тот вырвался. — Как только он узнал, сразу же приехал.
— Но ты ничего мне не сказала. Никто ничего мне не сказал.
— Мама не виновата. Это я хотел, чтобы мы сначала получше познакомились.
Кэсси открыла было рот. Грей понял, она собирается взять вину на себя. Только это, похоже, уже не имело смысла.
— Почему ты не сказала? — крикнул Роб, плача и отбегая от матери. — Он все время был здесь, рядом,
Роб фомко хлопнул дверью, выскочил из дома и бросился бежать прочь.
— Роб! — Кэсси кинулась за ним, но Грей остановил ее, прижал к себе и не отпускал, пока она не успокоилась.
— Кэсси. — Грей погладил ее плечи. — Дай ему время, Кэсси. Он любит тебя. Ты его мать. Он вернется к тебе. Ты ему нужна.
Грей верил в то, что говорил. Вот что значит поступать безответственно. Одиннадцать лет назад сказал Кэсси Пратт, что не хочет иметь детей, и вот результат. А чего он добился сейчас, во второй раз вмешавшись в ее жизнь?
Кэсси не ответила ему. Просто ушла и закрылась в своей комнате.
Грей хотел пойти за ней, но раздумал. Вышел на улицу и увидел Роба. Тот стоял на коленях, обнимая Бейли за шею. Тело его сотрясала дрожь. Он плакал.
Грей пошел к мальчику. Хотел успокоить его. Услышав шаги, Роб поднял голову и бросился бежать. Он мчался во весь опор, не разбирая дороги, а рядом бежала его собака.
И Грей Александер понял: он приехал наконец к сыну, но опоздал на десять лет.
Все было гораздо хуже, чем в ночном кошмаре. Кэсси и вообразить не могла, что причинит столько горя близким ей людям.
От нее только что сбежал сын. Такой ласковый, жизнерадостный мальчик. Она видела из окна, как Грей пытался подойти к Робу, но тот бросился бежать. Можно представить, как тяжело сейчас Грею.
Это она приняла решение, что будет одна воспитывать сына. И когда попыталась объяснить это, сын ее не понял.
Роб, такой доверчивый и простодушный мальчик, перестал ей верить. По ее вине. Сможет ли она простить себя? Заслужит ли она когда-нибудь его прощение?
— Кэсси!
Голос Грея был мягким и ласковым. У Кэсси к горлу подступили слезы. У нее не было сил повернуться, посмотреть на него. Она не могла говорить. А ей так хотелось сказать ему, что она сожалеет о случившемся. Она сделала попытку заговорить, но ее душили слезы.
— Кэсси, поговори со мной.
Она услышала его шаги. Грей хочет успокоить ее, обнять. Конечно. Грей Александер не может видеть страдания других. Но она так сильно обидела его, причинила такую боль, что не заслуживает от него ни утешения, ни сострадания. Хотя очень нуждается в этом.
Грей был уже совсем близко. Кэсси вся напряглась, покачала головой, отказываясь от разговора, и отошла в сторону.
Кэсси так и не повернулась к нему. А он к ней так и не подошел. Потом она услышала, как хлопнула дверь.
Мне очень жаль. Она зажала рот кулаком, чтобы не разрыдаться. Прости, что я любила тебя. Прости, чтоукрал у тебя сына.
Через несколько часов она поднялась с кровати, умылась. Она дала Робу возможность побыть одному. Он в этом нуждался. Теперь надо пойти к нему, приласкать его, сказать, как она его любит. Еще хотелось бы извиниться перед Греем, пока совсем не раскисла.
Сына она нашла там, где и ожидала. Он сидел на крыльце в обнимку с Бейли, окруженный любимыми животными.
Кэсси присела рядом. Роб отвернулся.
— Роб, прости меня, — начала она. — Ты знаешь, как я люблю тебя и как бы не хотела причинять тебе боль. Никогда в жизни. Поверь мне.
Роб помолчал.
— Не хочу никакого отца. Нам с тобой было хорошо. Не надо было ему приезжать. Почему ты ничего мне не сказала? — Роб уткнулся лицом в бок Бейли, и Кэсси видела, что он изо всех сил старается не заплакать.
Она протянула руку, погладила сына по волосам и подумала, как легко было успокоить его раньше. Достаточно было несколько раз поцеловать, спеть песенку, покачать на руках. Так хотелось сейчас прижать его к себе.
— Он любит тебя, Роб. И я тебя тоже, милый. Очень сильно. И мне… очень жаль.
Роб отодвинулся от нее. Хотел столкнуть Бейли с крыльца и убежать вместе с ним.
— Я тебе не верю. Он приехал к тебе, а ты ничего мне не сказала. Ничего. Вы оба молчали. Он приехал к тебе.
— Нет.
— Да, к тебе. Он не хотел детей. Ты ему не сказала.
Роб плакал навзрыд. Кэсси не прекращала попытки успокоить его, гладила по волосам, по худенькой, содрогающейся спине, шептала слова сожаления. Но он так и сидел, сжавшись в комок. И больше с ней не разговаривал.
Потом его всхлипывания перешли в тихое сопение. Кэсси осторожно накрыла одеялом его и собаку, за которую он все еще держался.
Кэсси прилегла рядом с ним, обдумывая, что же она сделала не так. Но прошлого уже не изменить. Менять надо будущее. Она все еще надеялась, что Грей вернется домой и будет изредка видеться с Робом. Она же научится спокойно относиться к Грею. Обязательно научится. Ради Роба и ради Грея.
Если бы он не приехал, Кэсси и Роб жили бы по-прежнему счастливо. Так думал Грей, глядя на женщину и ребенка, спавших на крыльце. В лунном свете он видел следы слез на лице у сына. Кэсси так и не расслабилась во сне: руки сжаты в кулаки, лоб прорезали морщины.
Мог ли он остаться в стороне? Не приехать? Нет, он так поступить не мог. По правде говоря, он не жалел, что приехал. Хотя было очень больно сознавать, что причинил столько страданий этой женщине и этому ребенку.
Грей нагнулся, осторожно взял сына на руки и отнес в постель. Роб шевельнулся и открыл глаза. В свете луны разглядел, кто находится в его комнате, и сделал попытку выбраться из постели.
— Не надо, Роб, — сказал Грей. — Бегством ты ничего не изменишь.
— Я… не обязан вас слушать, — тихим голосом сказал Роб. — Вы не… настоящий мой отец. Вас здесь не было все это время.