Один из семидесяти
Шрифт:
Девушки спрятались за дверью.
– Принесли! – запоздало послышалось оттуда. Митридат с чужестранцем зашли в мастерскую.
– Как он хорош, этот новый работник отца! – сползла по стене на пол старшая из сестер, круглощекая Севар. – Ты видела, какие у него глаза! Как два солнца! Он мой бог! – мечтательно произнесла она.
– Он похож на дайва! Страшный и черный! – хихикнув, неосторожно пошутила младшая сестра.
– Сама ты похожа на дайва!
Севар, несмотря на пышные формы, легко вскочила на ноги. Приблизившись к сестре, схватила ее за косу и рванула на себя.
– Скажи: он самый лучший! – потребовала она.
– Пусти, мне больно!
Она давно привыкла во всем подчиняться вспыльчивой командирше Севар, несмотря на то, что они последовали одна за другой у матери с разницей всего в один Новруз [19] .
– Он самый лучший, – повторила удовлетворенная ее ответом Севар и выпустила из рук косу. – Он самый, самый…и он будет мой!
– Ты с ума сошла! – в страхе прошептала Мариам, младшая, но не настолько глупая, чтобы не понимать, чем чревато осуществление подобного желания.
19
весенний праздник встречи нового года
Она выглянула во двор – не долетели ли слова сумасбродной сестры до ушей строгого родителя.
– Ты хочешь наслать на дом гнев наших богов? – зашептала она возмущенно громким шепотом. – Он же иноверец! Неверный! Нечистый!
Мариам не на шутку испугалась за свою сестру.
– Мое сердце твоих слов не понимает!
Севар еще раз дернула сестру за косу и закружилась по комнате, заливаясь счастливым смехом.
Прощайте – и вам простится
«Господь! Дай мне силы утешать, а не быть утешаемым. Понимать, а не быть понятым. Любить, а не быть любимым. Ибо, когда отдаем, получаем мы. И, прощая, обретаем себе прощение…»
Ванея возвращался на постоялый двор.
В отличие от товарищей, занятия для себя он так и не нашел. Во всех лавках и мастерских работали целыми семьями, стараясь привлечь каждого из членов.
…Неисповедимы пути Господни…
У входа в гостиный двор, на камне сидел мужчина средних лет и то ли стонал, то ли всхлипывал. Ванея невольно задержал шаг, проходя мимо, взглянул на того через плечо.
– Сынок, – тут же обратился к нему на арамейском мужичок, словно только и ждал этого момента, – ты меня помнишь? Я тоже пришел с караваном третьего дня.
– Беньямин?! У тебя случилось горе? – Ванея присел рядом и участливо посмотрел на страдальца. – Чем я могу помочь?
– Чем ты можешь мне помочь, чужестранец? Разве что выслушать. – Беньямин осушил краем рукава мокрые глаза и тяжело вздохнул. – Знай же, юный муж, нет предательства страшнее, чем от близкого человека.
– Так предают только близкие. Посторонним нет до тебя дела, – пожал плечами Ванея.
Беньямин с интересом посмотрел на мудрого юношу, от которого, судя по всему, можно было дождаться дельного совета.
– Кто предал тебя, Беньямин?
– Единокровный брат! – устало провел рукой по лицу несчастный.
– Что он сделал?
– Намеренно уничтожил мой виноградник и оставил меня без урожая, а значит, и без дохода. Чем мне теперь кормить своих детей, если он лишил меня всего?! – мужчина, не в силах больше сдерживаться, заплакал навзрыд.
Ванея похлопал его по спине.
– Разве
– У него самого дела идут плохо…
Беньямин вытер глаза и, заикаясь, начал рассказывать.
– Прошлым летом был плохой урожай ячменя, так его зернотерка всю осень и зиму простояла без дела. Но разве его сиры [20] пустовали? Мало я выручал его зерном, да и деньгами? Помогал, чем мог своим племянникам. Так его зависть заела, что жаркое солнце пошло на пользу моему винограду и мне удалось немного заработать…
20
ямы для хранения запасов
– Он сам тебе сказал об этом?
– Кто же признается в преступлении? – Беньямин вздохнул. – Но кто, если не близкий человек, способен на подобную подлость? Я сам только вернулся, ездил в Оссику и Шемахию [21] – искал покупателя поближе. А тут такое! – он горестно всплеснул руками. – И потом, его видел за этим злодеянием мой сосед Хатис.
– А этот Хатис сам-то чем занимается? – осторожно поинтересовался Ванея.
Он вспомнил случай в приюте, когда один из послушников, самый нерадивый и ленивый, часто лжесвидетельствовал против других с единственной целью – опорочив, завоевать тем самым доверие и привилегии у начальника приюта. В конце концов, оклеветанные воспитанники, несмотря на усердное изучение законов божиих, все же не удержались и подвергли своему суду новоявленного Иуду, избив того до полусмерти.
21
Оссика и Шемахия – древнее название городов Шеки и Шемаха, Азербайджан
– Я чту свою веру, никогда не пропускал часа молитвы, молился всегда усердно, как положено, по пять раз на дню… не скупился на пожертвования, бедным помогал, вдовам и сиротам, вскапывал их сады и огороды, на благословенный праздник Новруз делал подарки… Почему же никто из моих богов не спас мой виноградник в мое отсутствие?!
Поохав и посетовав еще немного на свою горькую судьбу, он взглянул на терпеливо ожидавшего конца стенаний чужестранца.
– Чем зарабатывает себе на жизнь этот Хатис? – переспросил Беньямин. – Да, честно говоря, он хороший лентяй, к тому же слишком часто прикладывается к вину. Всем миром его семье помогаем, у нас так положено. Хорошо, жена у него работящая, скотину держит, да дети помогают, – он пожал плечами. – А какая разница, чем он живет?
– Все имеет значение… ну да бог всех рассудит.
– Какой бог? Спазга [22] ? – с надеждой произнес Беньямин.
– Бог един…А Иисус Христос замолвит словечко перед ним за каждого просящего…и все образумится…
«Какой такой Иисус Христос?» – подумал Беньямин. А вслух спросил:
– Как образумится?! Новая лоза начнет плодоносить не ранее чем после третьего Новруза…
Немного подумав, взволнованно сказал:
– Хорошо, я согласен! Что нужно сделать, чтобы твой бог помог мне в моей беде? Я готов принести в жертву даже свою стельную корову!
22
Бог клеветы