"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6

Петров Олег Георгиевич

Королев не выдержал и расхохотался, немного смутив Бориса, который, естественно, не понял, в чем тут шутка.

– Скажи Валентину, - наконец, выдал Главный, - Что мне тоже ничего не снилось, поэтому он, скорее всего, не виноват! Собирай комиссию, делай все, как учили. Мне сейчас нужно в Москву лететь.

– Сделаем, Сергей Павлович, - кивнул Черток.
– Про Комарова новости есть?

– Только сообщение о посадке, и что, он жив и здоров, - серьезно ответил Королев. – Только вот, из-за промаха наш орелик сел буквально на голову американам. Теперь там МИД и Политбюро с ними разговаривают, меня просили не беспокоиться. Так что, за Володю я

спокоен.

– Невероятно, - пробормотал Борис.
– Чуть больше, чем за год, от ПС к полету человека.

– Смухлевали мы, Борис, - немного огорченно напомнил Главный.
– Тебе ли не знать! Пустили половинку корабля, на орбиту не вышли, маневров не совершали, ориентацию не строили, с орбиты не сходили. Пошли на рекорд, стрельнули фактически боевой ракетой, и даже в американов, как видишь, попали!

Оба посмеялись, представив лица американских моряков, которым на голову прямо с неба спускается советский космический корабль. Будем надеяться, что у них были под рукой кинокамеры.

Как выяснилось позже, камеры были. Причем хорошие и цветные, целых две штуки. Пустившись тридцатиузловым галопом, шустрые моряки моментально покрыли несколько миль водной глади, оказавшись совсем близко от снижающегося корабля. Им удалось заснять все, начиная с момента наддува поплавков и до самого отплытия советской эскадры с капсулой и первым космонавтом на борту. Кадры вышли впечатляющие, уникальные с точки зрения истории, и поэтому, разумеется, разошлись по миру всего через несколько дней после события.

Но первым эти кадры увидел, конечно, Вернер Фон Браун со своими «эсесовцами». Насмотревшись, он распорядился снять с фильма качественную копию и передать русским, пусть изучают. Все-таки, это их аппарат и их человек. Сегодня мы им поможем, а завтра они нам. Вернер всерьез рассчитывает опередить русских в орбитальном полете, а спуск с орбиты это, извините, посложнее суборбитальных прыжков, и никто не гарантирует посадку на своей территории.

Московская область, неустановленное место, октябрь 2057 года

Весь вечер Вэй Тьяо не спеша прохаживался перед висящей в воздухе четкой проекцией очередного комплекса тоннелей, схему которого ему удалось добыть. Но ничего интересного он там не увидел. Вот бы сканер сюда, но кто же его даст? Пришельцы не идиоты, чтобы давать на руки людям такие возможности.

Пришельцы, называвшие себя Рьялхи, уже давно присматриваются к людям, хоть сами ни во что не вмешиваются. Вместо этого они набрали группу из доверенных людей, которые играют роль агентов и информаторов. Когда-то их было всего четверо. Сейчас их уже сто двадцать восемь, а Четверка координирует их действия. Эти «наблюдатели», к числу которых принадлежит и сам Вэй Тьяо, имеют несколько особых привилегий, главная из которых долголетие. Тут и объяснять нечего, Вэю шестьдесят два года, а выглядит он и чувствует себя вполне молодым человеком, не старше тридцати лет. Так что, Рьялхи держат своих агентов на очень коротком поводке и почти не делятся техническими возможностями. Импланты, дающие долголетие, явно неполноценны. Точнее, неполноценны доступные людям программы, или «демоны», как их принято называть. И никаких сканеров! Это не скрытая функция в каком-нибудь приборе, которую включил и пользуйся на здоровье.

Хотя все это, если честно, не совсем его работа, Вэй не унывал, ибо не боги горшки обжигают. Разберемся. Найдем этого неудачника, отбившегося от стада и попортившего столько нервов наблюдателям

и Вэю лично.

Он устало усмехнулся про себя. Технологии на планете Земля продолжают развиваться скачкообразно и непредсказуемо, и очень скоро может случиться так, что наблюдатели окажутся перед угрозой разоблачения по чисто техническим причинам. И тогда Рьялхи будут вынуждены выдать своим подопечным более совершенные игрушки и средства маскировки. Ну, или просто выдерут из них импланты и оставят подыхать, как они недавно пытались поступить с провинившимся оперативником по имени Иван Родин. Пытались, но тот как-то сумел улизнуть. Именно его Вэй и пытается теперь найти, неделю за неделей прочесывая возможные места его появления, но тот словно сквозь землю провалился!

Самое загадочное и неприятное заключается в том, что сигнал от комплекта имплантов Ивана, подтверждающий «инертную» фазу, то есть фазу саморазрушения, содержал ошибочный код времени. Вэй понятия не имеет, как это можно проверить, но так объяснили Рьялхи, которые занимаются этим сами, не доверяя даже Четверке.

Ошибочный код значит, что либо сама программа, зашитая в схеме контроля, содержит ошибку, либо Иван каким-то образом отключил схемы уничтожения, но не смог подделать правильный сигнал. Первый случай грозит мелкой неприятностью, второй катастрофой.

Утечки технологии к аборигенам Рьялхи не допустят и пойдут на самые суровые меры, вплоть до точечных ударов по подозреваемым. Но если Иван Родин все-таки сумел скрыться, то сделал он это воистину виртуозно.

Ни разу его лицо не мелькнуло перед камерами в супермаркете или в банке, ни разу никто не воспользовался его кредиткой. В какой-то момент Вэй, казалось, вышел на след. Он раскопал, что Иван когда-то учился вместе с Борисом Мельниковым, ныне заслуженным академиком и крупным ученым, и тут явно маячила какая-то интрига, связанная с российским руководством. На самом верху родился проект телепередачи, где рассматривались альтернативные варианты развития истории. Зачем? Уважаемый академик мог про это знать, но Мельников очень неожиданно заболел и умер. Хотя Вэй сам видел его труп, но его и сейчас не оставляет ощущение, будто с этой внезапной смертью что-то не так. И американцы, что характерно, тоже заподозрили подвох и начали копать. Но все зацепки никуда не привели. Иван Родин так и не проявил себя, других родственников и друзей у него нет, полный тупик.

– Ты все еще думаешь, что он жив и прячется?
– Рядом темным силуэтом замерла слишком знакомая Вэю спортивная фигурка, и его сердце забилось чуть чаще. В полумраке лица почти не видно, только темная грива волос слегка переливается в слабых отсветах проекции.

Альбина Барсова, координатор Четверки. Сгусток силы, энергии и страсти для одних и бездонный океан спокойствия и здравого смысла для других. А в случае с Вэем это даже хуже, чем спокойствие. Равнодушие. Отстраненность. Почти апатия. Для него это загадка без малейшей подсказки о том, как можно ее разгадать.

– Хочу убедиться, - усталым голосом в очередной раз объяснил он, - что его импланты растворились, как будто их не было никогда, а Родин просто где-то живет жизнью простого смертного. Ну, или не живет вовсе.

Альбина все это уже слышала и не хочет повторяться. Она совершенно не сочувствует его рвению, ее удивляет та ярость, с которой Вэй пытается выследить и обезвредить Ивана Родина, ведь даже с учетом его иррациональной ревности это перебор.

– Как всегда, - поддела она.
– Ты и в рабочее время про это думаешь?