Один процент тебя
Шрифт:
Я ничего не успел ответить. Машина уехала через минуту после того, как она села в нее.
Я потер виски, но это не сняло напряжения.
Мне следовало игнорировать девчонку и пойти домой. Я должен был перестать пытаться расшифровать их, словно они были какой-то неразгаданной тайной в криминальном сериале. Эта мелкая ссора произошла по моей вине, хотя обычно я игнорировал всех кто действовал мне на нервы.
С протяжным стоном я опустил голову и наконец вошел внутрь.
_______
Всю следующую неделю я видел Люси и ее маму почти
Несмотря на мешки под глазами и вымученную улыбку, которой она одарила Люси, женщина выглядела не старше восемнадцати. Растрепанный пучок не прибавлял ей возраста. Он подчерчивал ещё больше её изможденный вид. Когда они были рядом, их присутствие притягивало мой взгляд. Возможно, это чувство вины заставляло меня сканировать улицу взглядом в поисках их каждый раз, когда я выходил за дверь.
Дети были слишком опекаемы и избалованы. Они часто были грубыми и невоспитанными как Люси. Мне ли не знать? Но в этом я мог признаться только самому себе. К сожалению, осознание этого сказалось на моих рабочих часах в салоне, и Венди обратила на это внимание.
— Что ты делал всю неделю? — наконец спросила она в субботу вечером.
Ворча, я сосредоточился на маленькой татуировке в виде креста, которую набивал на изгибе левой груди. Когда я ничего не ответил, она добавила:
— Не собираешься рассказать?
— В понедельник я поссорился с девчонкой и ее мамой, и всю неделю мне было не по себе.
Она прищелкнула языком и рассмеялась.
— Ой-ой. Что ты натворил?
— Ты тащишься от одиноких мамаш? — спросил Лэнс со своего места. Я не видел его, но знал, что он делает женщине татуировку на шее. — Это неожиданно. Ты не похож на любителя мамочек.
— Нет. — выдохнув я покачал головой. — Нет.
— Чертовски жаль, — хрипло сказала женщина, чьей левой груди я почти касался. — У меня четверо детей.
— Что у тебя случилось с мамочкой? — спросил Лэнс, которого забавляла вся эта ситуация.
Но я был благодарен ему. Он избавил меня от необходимости отвечать на намеки моей клиентки.
— Они живут в квартире рядом с моим домом, — начал я, вытирая кожу женщины, и, взяв еще немного чернил, продолжил работу над рисунком. — Но до этого я столкнулся с ними в продуктовом магазине. Ее дочь пыталась отжать у меня последний пакет чипсов. Затем упомянула, что ее дедушка считает татуировки уродливыми, или что-то в этом роде, и я зашипел. Мне показалось это забавным. Она бросила чипсы и убежала, а я подобрал их. У кассы, я снова увидел девчонку с матерью. Этот ребенок начал действовать мне на нервы, так что я указал на это её матери. В понедельник вечером девчонка сказала что-то еще, а я ответил.
Долгое время было не слышно ничего, кроме звуков татуировочных пистолетов. Я подумал, что
— Ты выглядишь как мудак, — начала она, яростно качая головой. — Но теперь я вижу, что ты на самом деле мудак.
Венди разразилась хохотом.
— Всем, кто сюда приходит, я говорю, что он мудак! Но, черт возьми, Элайджа, приставать к ребенку? Я была о тебе лучшего мнения.
Я развернулся на стуле и уставился на нее.
— Насколько я, по-твоему, мудак?
Она прекратила работать и подняла взгляд от ноги, на которой делала татуировку. Венди постучала черными ногтями обтянутыми перчатками по подбородку, а затем улыбнулась мне.
— Хуже некуда, но должна сказать, что разочарована. Ты гораздо хуже, чем я представляла все пять лет, что тебя знаю.
Опустив плечи, я снова повернулся к клиентке. До следующей записи оставалось десять минут, и я отставал.
— Знаю, — наконец ответил я через минуту или две, когда все замолчали — без сомнения, молча осуждая своего босса. — Не могу перестать думать об этом... Я чувствую себя дерьмово.
— Да, не сомневаюсь, — пробормотала Венди, слегка рассеянно сосредоточившись на работе. — Ситуация была бы совершенно другой, если бы ребенок был тебе знаком. Я постоянно дурачусь и подшучиваю над племянницей Шерил, но потому, что девочке нравится, когда я с ней резвлюсь. Есть большая разница в том, что гребаный незнакомец делает это с ребёнком. Какого черта, Элайджа? Некоторых детей очень легко напугать. Они все такие разные. Вместо того чтобы убежать, она могла вытаращить глаза и пялиться на тебя, и её мама, возможно, надрала бы тебе задницу. Незнакомцы на самом деле опасны.
— Блядь, — пробормотал я, снова прекратил работу и потер висок.
— Хочешь дам тебе несколько материнских советов, поскольку, судя по ужасным вздохам, ты очень переживаешь по этому поводу?
Я с интересом посмотрел на женщину, которая с любопытством изучала меня. Она была намного старше меня.
— Извинись. И подумай о том, чтобы купить ребенку пакетик чипсов. Это не заставит их полюбить тебя, но дело не в этом. Тебе станет легче. — Она кивнула, похлопав одной рукой меня по плечу, а другой придерживая свою рубашку. — А теперь, как насчет того, чтобы закончить мою татуировку и не испортить ее из-за своих переживаний? Иначе я не буду платить.
Проклятье. Я и эту мать разозлил. Но она права. Чтобы избежать ещё больших проблем, возможно, мне стоит заключить мир с девчонкой и ее мамой, чтобы продолжить жить своей жизнью и выбраться из этого дерьма.
После работы я заехал заправить внедорожник и прихватил на кассе лишний пакетик «Funyuns». Но в тот вечер я их не увидел. Ее машина была припаркована во дворе, и я решил, что у нее сегодня выходной. Меня беспокоило, что я выясняю ее расписание. Я и правда был каким-то жутким, — не особо старым — мужиком.