Один против всех
Шрифт:
– Вас… Вы… - он откровенно трепетал и благоговел.
– Меня просили передать… Вот!..
– Он вытащил из кармана завернутый в газетку пакет.
– Там деньги, - сказал он и добавил, снизойдя на шепот: - Доллары! Посчитайте, пожалуйста!
Я небрежно сунул пакет в карман.
– Нет, вы посчитайте!
– жалобно вскричал мужичок.
– Там же деньги, доллары!
– Тише!
– сказал я ему.
– Вы привлекаете внимание!
– Да, да, извините, я больше не буду!
Он понял, что допустил серьезный промах, возможно, поставил под угрозу нечто очень важное, касающееся судьбы России или даже персоны престолонаследника.
– Я не подумал. Извините. Готов понести… Я шел весь день… Мне сказали, что нельзя пользоваться общественным транспортом, там воры, карманники, инородцы. Конечно, русские воровать не пойдут… Я шел через весь город, чтобы принести, вовремя принести… Я ведь не опоздал?
– Он с надеждой заглянул мне в глаза.
– Нет, вы все сделали правильно, вас отметят. Как вас зовут?
– Не надо! Зачем вы… Я - так, я ради дела…
– Всякий труд должен быть вознагражден!
– веско сказал я.
Похоже, эта мысль была для него внове. Я разорвал газету и вытащил купюру в сто долларов.
– Это - вам, за труды. Так как вас зовут?
– Палыч, - тихо сказал он, неотрывно глядя на дензнак Соединенных Штатов Америки.
– Не надо имя… Зачем имя… Кто меня по имени-то… Просто, Палыч.
Он потянулся было к купюре, потом отдернул руку.
– Я не возьму!
– сказал он дрожащим голосом.
– Отчего же, вы заработали эти деньги, рисковали жизнью, сами же говорите - через весь город, пешком.
– Я их внесу в партийную кассу!
– торжественно сказал он.
– Давайте присядем, Палыч, - я снова взял его за рукав и насильно усадил в кресло.
– Мы же товарищи по партии, правда? И эти деньги я вам даю, как товарищ товарищу, именно вам, а не в партийную кассу. Вы знаете, я только что приехал в город, у меня здесь нет никого из знакомых и мне нужен человек, из наших, партийцев, которому я мог бы доверять. Вы меня понимаете, Палыч?
Он преданно слушал меня, наклонившись вперед и нервно перебирая пальцами.
– Может возникнуть необходимость передать кому-нибудь записку, отнести что-то по нужному адресу, ну, мало ли что, вы понимаете? Поэтому мне нужен свой человек, так сказать, доверенное лицо. Вы мне подходите, и я даю вам деньги для того, чтобы вы оделись поприличнее и хорошо питались, мне нужен здоровый, работоспособный помощник.
Его лицо прояснилось, руки спокойно легли на колени, он выпрямился в кресле.
– Это партийное задание?
– спросил он.
– Это очень важное партийное задание и, к тому же, секретное. Вы понимаете, конспирация!
– Понимаю, - серьезно сказал он.
– Никому ни слова. Даже товарищам из Комитета?
– Особенно им! Есть вещи, не мне вас учить…
– Конечно. Я все понял, - он решительным жестом взял деньги.
– Когда первое задание, товарищ Совков?
– Оставьте мне телефон, я с вами свяжусь. Он продиктовал номер телефона, и, судя по цифрам, Палыч действительно шел через весь город, аж из Ульянки.
– Я могу идти, товарищ Совков?
– Да, вы свободны, благодарю за службу.
Он с достоинством поклонился и вышел из гостиницы. Швейцар дверь перед ним не открыл.
Человек, сидевший в дальнем углу холла, аккуратно сложил газетку и тоже поднялся. Я едва заметно кивнул головой - «хвост», присланный Годуновым, включился в работу…
* * *
Вечером я приехал в клуб «96», где была назначена встреча с Годуновым. У входа стояла очередь из людей разного пола и ориентации, мечтающих попасть в клуб.
Известный зарубежный певец давал здесь единственный концерт в городе. Я дисциплинированно встал в конец очереди и стал ждать. Спешить было особо некуда, а публика в очереди стояла прелюбопытная. Верзила Гоша, бдительно отсекающий членов клуба от простой, недостойной розово-голубого внимания публики, увидел меня, вышел из дверей и взял за руку.
– Вас ждут!
– сказал он бархатным голосом и игриво подмигнул.
– Дурашка, видишь, с кем надо трахаться, - сказал кто-то за моей спиной, - а мы с тобой все в очереди, в очереди…
Я легко добрался до комнаты, где мы встречались в прошлый раз, пройдя через зал ресторана практически незамеченным. Все внимание было устремлено на пустую эстраду, где ожидалось появление великой звезды гей-культуры…
А звезда сидела тем временем в компании Годунова и пила пиво с сардельками.
– Знакомься, Леша, это певец мирового класса Мари Молмонд, сегодня он гость нашего клуба.
Я кивнул, не зная, как принято здороваться в их среде. Целоваться, даже со звездой, мне не хотелось, а вдруг эта штука - заразна…
Звезда сделала глоток пива, громко рыгнула, вытерла рот тыльной стороной ладони и поправила волосы на виске.
– Хай!
– сказала звезда по-английски.
– Хай!
– согласился я с ним.
Зато Годунов оказался многословнее. Он долго говорил по-английски, показывая на часы и на дверь, звезда в это время смотрела на меня и водила языком по ярко накрашенным губам.
– Тайм!
– наконец рявкнул Годунов и ткнул звезде под нос часы.
– Тайм, - согласился Мари Молмонд и встал. Уже в дверях он повернулся и сказал:
– Бай-бай, бэйби!
– обращаясь явно ко мне. Я неуверенно помахал рукой, лицо звезды просияло, и он выпорхнул за дверь, кокетливо взбрыкнув ножкой.
– Не надо было этого делать, - сурово сказал мне Годунов.
– Теперь тебе валить надо, он не отстанет!
– Сразу, что ли, валить?
– не понял я.
– Ну, не сразу, после концерта, Молмонд своих бабок не упустит. Так что давай сразу к делу.