Один против всех
Шрифт:
Она уткнулась лицом мне в плечо и неслышно заплакала.
– Что случилось, больно?
– спросила Маша.
– Нет, Маша, все в порядке, это она о своем, о женском…
Палыч тем временем по-хозяйски разлил водку, спросил: Людочку позовем?
– и тут же сходил за Людой, усадил рядом с собой и начал нашептывать ей на ухо что-то смешное.
Кончилась официальная часть
Диктор торжественно объявил о том, что взрывы в двадцати семи филиалах партии «Русский путь» организованы чеченскими сепаратистами, которым партия, отстаивающая интересы русского народа, давно уже стояла костью поперек горла.
Несколько удивленным голосом диктор добавил, что повсеместно введенный план «Перехват» не принес ожидаемых результатов, тем не менее организаторы взрывов уже известны и их задержание - вопрос совсем немногих часов. Потом начались местные, питерские, новости.
– И еще об одном происшествии сообщили сегодня наши корреспонденты. В четырнадцать тридцать на улице Лени Голикова была взорвана автомашина ГАЗ-24. В машине найдены трупы двух обгоревших мужчин, личность которых сейчас устанавливается. Как сообщил нам представитель УВД города, возможность криминальных разборок или террористического акта полностью исключается. Как мы знаем, - диктор дружески подмигнул телезрителям, - бизнесмены и «слуги народа» на «Волгах» не разъезжают. И, в заключение, хроника дорожно-транспортных происшествий…
Я не хотел еще раз видеть мертвого Сергачева и отвернулся, а Светлана оторвала голову от моего плеча и, закусив палец, чтобы не разрыдаться, просмотрела весь сюжет до конца, а потом все-таки заплакала громко, в голос, уронив лицо в ладони и дрожа всем телом.
Я обнял ее за плечи, крепко прижал к себе и сказал:
– Наливай, Палыч, помянем старика…
* * *
Поминальную тризну прервал телефонный звонок.
– Леша, здравствуй, - услышал я тихий голос Романова-Черных.
Таким
– Что происходит в России, Леша?
– Ты о взрывах? Я сам только что узнал из новостей.
– И о взрывах тоже. Вообще, как обстановка в стране и что, кстати, говорят о теракте?
– Говорят - чеченцы. А в стране? Да все как всегда.
– Президент жив-здоров?
– Президент? А что с ним сделается?
– я посмотрел на спящего в углу Васю-двойника.
– Спит, наверное, уже. У нас ведь ночь, первый час по Москве.
– Я видел московские новости, там почти ничего не говорилось о взрывах. Евроньюс который час крутит хронику то из одного города, то из другого, а Москва молчит. Интересно, правда?
«Черт побери, - лихорадочно думал я, - почему так спокоен Черных, невероятно спокоен, словно его это и не касается? Он же наркоман, на порошке сидит, должен рвать и метать, а он - спокоен!»
– Ладно, бог с ними, этими взрывами. Взорвали - и ладно. Может, чеченцы, может, кто еще, время будет - выясним. Ты мне вот что скажи: ты когда Тимофея в последний раз видел?
– Тимофея?
– переспросил я, делая вид, что вспоминаю, о ком идет речь.
– А, Тимофея… Когда локатор у него получал, для того чтобы Светлану найти, тогда и видел, и все.
– Больше никак не контактировали? Может, он звонил тебе, спрашивал что-нибудь, предупреждал?
– Да нет, а номер телефона я ему не давал, на фиг нужно!
– Хорошо, может, ты и прав. Значит, так, бросай все свои дела и завтра же, ты понял, завтра же прилетай в Гамбург. В аэропорту тебя встретит твой друг - Жора Вашингтон, отвезет, куда надо. Все, жду! Да, Лешенька, и без глупостей, не забудь, что жизнь твоей подружки в моих руках!
– Ой, не забуду, - горестно вздохнул я, с трудом сдерживая улыбку, и посмотрел на Светлану.
– Вот и хорошо, - сказал Черных и повесил трубку.
– Блин!
– сказал я, убирая трубку в карман.
– Опять в путь-дорогу!
– Тогда на посошок!
– оживился Палыч и протянул руку к бутылке.