Один шанс есть
Шрифт:
Ваха прошел в дом, удостоив Анатолия только коротким взглядом. Но во взгляде этом не было прежней уверенности в себе. Более того, Ваха выглядел не просто побитым, он выглядел измученным и затравленным, и Анатолий опять вспомнил свои ночные представления – злые, эмоциональные и конкретно направленные мысли. Неужели и это сработало? Даже самому стало страшно от возможного соприкосновения с такой могучей и неведомой силой. Но опять же здравый смысл заставлял сомневаться, а сомнение брало свое, подбирая подходящее оправдание моменту. Попасть в переделку в Чечне может каждый житель, не говоря уже о ментах, и Ваха вполне мог попасть в любую переделку, вне зависимости от мыслей Анатолия. Тем не менее второе совпадение добавляло Анатолию уверенности в своих возможностях. И он решил сконцентрироваться не на глупых посылах, а исключительно на стремлении организовать побег. Это для него сейчас главное...
Ваха разговаривал в доме долго. Потом все же вышел во двор. И даже взял пару поленьев – по одному в каждую руку – и отнес их в сарай, словно бы помог Анатолию. А потом на недоколотую колоду присел, словно показал этим, чтобы Анатолий колун в сторону отставил. Тот отставил.
И мать семейства вышла с какой-то тряпкой в руках. Руки вытирала.
– Новости есть? – спросил Анатолий, понимая, что Ваха к нему пожаловал с каким-то разговором. – Опять матери звонил?..
– Ей через месяц звонить буду... – Ваху сейчас другое волновало. – Ты колбасу вчера ел?
Значит, мать семейства уже доложила старшему сыну о своем эксперименте.
– Ел... Вынесли... – Анатолий с благодарностью посмотрел на мать семейства. Она этот взгляд уловила и глаза опустила, словно застеснялась неуместной доброты.
– И как? – Ваха смотрел испытующе.
– Вкусная колбаса... А что?
– Мы все колбасу ели... И все заболели, словно она отравлена. У всех голова болела, кроме девочек и матери... Всех рвало... У тебя не болела?
– Нет.
– И не рвало?
– Нет.
– Ты, случаем, не девочка?.. – спросил со злой обидой.
Анатолий не посчитал нужным ответить на такой вопрос. Но встречный все же задал:
– А с тобой что случилось?
Ваха потер остатки бороды. Недобро усмехнулся:
– Так... Мероприятие вчера было...
Больше он продолжать разговор не захотел и ушел в дом. Мать ушла вслед за ним, но вернулась быстро. Принесла две целых кральки колбасы с куском лепешки. Протянула Анатолию.
– Ешь... Ваха велел...
3
Осенью перед наступлением холодов мухи бывают особенно злы и надоедливы. Именно такая назойливая осенняя муха привела Виктора Васильевича в сознание. Она злобно жужжала, разгонялась и зачем-то билась о его лицо. Это было не просто неприятно, это было даже неприятнее того положения, в котором Виктор Васильевич оказался. А положение было не самым легким, как он знал по опыту. Правда, опыт позволял ему чувствовать и понимать только противоположную сторону, потому что раньше только он сам неоднократно связывал пленников на «Бабу-ягу», а сейчас связали его. Однако природный оптимизм никогда не позволял отставному подполковнику отчаиваться, и он не терял надежды на лучший исход дела. Так было даже в самую трудную минуту в его жизни, когда он, еще старшим лейтенантом, попал в плен в Афгане и только присутствие духа позволило ему вырваться из безвыходного, казалось бы, положения. Присутствие духа и хладнокровная, спокойная оценка ситуации...
Он лежал на левом боку, чувствуя, что шевеление связанными за спиной руками или правой ногой затягивает веревку на горле. И потому старался расслабиться, не утомлять напрасно руки и ногу и не мучить себя удушающими приемами.
Прямо перед глазами Виктора Васильевича находилась дверца старого бельевого шкафа, распахнутая так, что могла вот-вот сорваться со слабо прикрученной рояльной петли. Такие шкафы выносят за ненадобностью на помойку. Этот отнесли в подвал.
Сам шкаф заинтересовать Виктора Васильевича не мог, как не могло заинтересовать и его содержимое, потому что содержимого просто не было. Но полки в шкафу были сняты и стояли рядом, прислоненные к стене, и была сдвинута вбок задняя стенка. А там, на стене подвала, каленым металлом светилась дверца встроенного в литой бетон сейфа. Закрытая дверца сейфа...
За спиной подполковника кто-то ходил. Неторопливо, беззвучно, но создавая своими шагами легкий ветерок. Виктор Васильевич на секунду задумался, не сразу сообразив, каким местом он ощущает ветерок, и понял, увидев подсказку. Недалеко от его лица валялся знакомый носок. Не надо обладать гениальной памятью, чтобы носок вспомнить, поскольку сам натягивал его утром себе на ногу. И ветерок он чувствует голой ногой. Значит, кто-то не стал до поры до времени делать кляп, а решил допросить Виктора Васильевича. И ждет только момента, когда можно будет задать первый вопрос.
Кто это такой? Вопрос естественный, но ответить на него пока невозможно. Ясно только одно – этот парень не из людей Алиахмета Нуровича. Более того, он их противник. И, скорее всего, не из людей Вагиза, иначе тот постарался бы свести их в пару, чтобы добиться большего и скорейшего результата. А интересует человека, как показал бельевой шкаф со снятыми полками, то, что за этим шкафом находится, то есть то же самое, что интересует и самого Виктора Васильевича, – сейф. Однако пока он справиться с сейфом не сумел...
– Спрашивай, – твердо сказал Виктор Васильевич.
– Вот как... Ты, оказывается, сообразительный... Похвально... Тогда, может, получится договориться...
Человек обошел Виктора Васильевича так, чтобы подполковник смог поднять голову и увидеть его. Что Евсеев и сделал. Перед ним был молодой краснощекий парень, почти мальчишка. Не сказать, что очень крепкий, и роста ниже среднего, тем не менее уложил весьма даже крепкого охранника и второго, тоже не слабого парня, а потом и самого Виктора Васильевича, так неудачно подставившегося. Связывал он всех одинаково и правильно. Из этого можно сделать вывод, что делает это парень не впервые. Но связывать так учат только в спецназе ГРУ. Вывод прост – парень, вероятно, служил в спецназе ГРУ. Там и научился бить профессионально – на «отключку»...
– Вопрос только один: у кого есть ключ от сейфа?
– Только у Алиахмета Нуровича, я полагаю...
– Это я уже слышал от других. Правда, они, в отличие от тебя, очень удивлялись, что здесь есть сейф.
– Мне удивляться трудно... Руками всплеснуть не могу... Сейф я тоже не видел, но предполагал его наличие. Но ты сам повернул меня к нему лицом, и я удивился, что все так просто. Я его искал, а меня к нему привели. И даже положили рядом...
– Хорошо... А где в настоящее время Алиахмет... Как его... Нурович? И как к нему можно подобраться?