Один за двоих
Шрифт:
— Все, пора, — будто в ответ на мои мысли сказал Гейман, — если не хотим нарваться на ракету.
Френтон заржал:
— Уходим, так и быть, только сперва покормим девочек.
Гейман безразлично пожал плечами, видимо, даже такому выродку противно было иметь дело с морфоидами. Вот от мести Корду он не удержался и, размахнувшись, ударил брата прикладом по спине. Корд рухнул на пол, но я молчал. Только крепче стискивал зубы. Дюжие лефтхенды подтащили нас друг к другу, а их лидер и сопровождающий его Френтон вышли из рубки. Нам скрутили руки за спиной и бросили в углу. Даже дверь не закрыли.
— Корд, — позвал я, плечом чувствуя тепло брата.
От клокотания у него в груди мне делалось страшно.
— Все нормально, Дан.
— Ты всегда говоришь, что все нормально, — с укоризной сказал я.
Корд тихонько усмехнулся.
— Да ладно тебе. Есть у тебя пластиковые ключи?
— Ну да, а зачем…?
— Сломай пополам и давай одну половину мне.
Я сделал, как он просил, привычно положившись на его чутье и здравый смысл. Корд перехватил пальцами обломок пластика и резанул по моим ремням. Ремни были основательные, металлизированные, срезанные с кресел пилотов.
— Ничего не выйдет, — запротестовал я.
— Береги руки.
Резким росчерком он прополосовал ремень, едва не срезав кожу с запястья. Я дернул руками — не вышло.
За этим занятием нас застали морфоиды.
— Теперь моя очередь, — услышал я голос Шейн и тихонько зарычал. Корд еще раз резанул мой ремень.
Шаги по коридору, и вот морфоиды уже здесь, все десять нелюдей. Они больше не маскируются и от их вида можно испытать настоящий шок. Перевитые мускулами тела, лица без выраженных черт с кроваво-красными глазами, гипертрофированные органы вопроизведения. Меня затошнило, сердце зашлось от ярости.
— Корд Райт, — выступила Алисия, — наконец-то мы будет в расчете. Помнишь Буцалло?
Брат не стал вступать в разговоры. Со связанными за спиной руками он мало что мог, так мне казалось. Но я ошибся. Ударом ноги Корд отправил в толпу морфоидов стул. Кто-то упал. Брат воспользовался заминкой и нажал что-то на пульте. Рубка погрузилась во тьму. В этой тьме метался Стальной Сокол имперского небесного флота, я слышал сдавленные крики и шум падающих тел. Отступил в угол, чьи-то грязные руки тянулись ко мне. Напрягая мускулы, я пытался разорвать частично разрезанный ремень. И мне это удалось. Вспомнив метод брата, я подхватил стул, попавший на дороге, и принялся гвоздить им в разные стороны. Очень надеясь, что Корд не попадется мне под руку. Прижался спиной в стене и вдруг под ногами почувствовал что-то. «Винтарс», которым полоумный Гейман ударил Корда. От удара он отлетел под панель управления, да там и остался.
Задыхаясь от восторга, я взял его в руки. Мне хотелось петь и плакать. Я отступил в угол и ждал, когда брат додумается включить свет. Корд будто услышал мои мысли.
— Ложись! — заорал я ему и нажал спусковой крючок. Хорошо, что стоял у стены, иначе меня бы отбросило, как пушинку. Мощное оружие разносило рубку в пух и прах. Морфоидов раздирало в клочья на моих глазах. От приборной панели почти ничего не осталось. С грохотом взорвался один из мониторов.
Когда все стихло, я понял, что мое лицо перекошено идиотской широкой улыбкой. Медленно-медленно шел по рубке, вглядываясь в мясо, лежащее на полу. Алисия, изуродованная и окровавленная, была еще жива. Я ударил ее прикладом, потом еще, и еще. Пока меня не остановил Корд. Его руки до сих пор были стянуты за спиной, пальцы сжимали осколок ключа, на ладонях — глубокие порезы. Сколько ран он оставил этим осколком врагам, теперь уже не сосчитать.
— А я все ждал, когда ты вспомнишь про «винтягу», — сказал он, подставляя мне руки. Я перерезал ремень.
— Долго же пришлось ждать, — ответил я. Брат поглядел мне в глаза и, ничего не говоря, крепко прижал к груди. Он всегда понимал меня без слов. Потом взъерошил волосы на макушке и оттолкнул.
— Некогда.
Корд занял место пилота, а я пристроился рядом. По-правде, мне было непонятно, что он собирается делать. Брат смахнул осколки панели на пол и что-то переключил в глубине.
— База! База! — громко и отчетливо произнес он. — Борт 002. База, отвечайте!
— База слушает, — вдруг донес мертвый эфир, — кто говорит?
— Говорит лейтенант специального подразделения «V2» Корд Райт. На заккарийскую базу ОВС готовится ракетный удар. Повторяю, на заккарийскую базу оримских вооруженных сил…
Я откинулся на стул, раскрыв рот. Мне показалось, что Корд сошел с ума.
— Принял сообщение, лейтенант, — сообщил голос с базы.
— Корд…
— Помолчи, Дан. Ну и разошелся ты…
Он разглядывал раскуроченную панель управления. Обернулся ко мне и отобрал пулемет.
— Что не под силу технологиям, то можно сделать ломом… — пробормотал Корд крылатую фразу и ударил прикладом в центр панели. Раздалось гудение в динамиках, ожили уцелевшие мониторы, и красивый женский голос тут же сообщил:
— Автоматическое управление отключено, перейдите к ручному управлению.
Брат поддел коленом панель управления, сдвигая куда-то внутрь. Перед ним возник стандартный штурвал, простой, как в истребителе.
— Борт 002 вошел в зону действия приграничной противовоздушной обороны, — объявил голос системы.
Я посмотрел на монитор и увидел, как в сторону портала удаляется пассажирский шатл.
— Уходят, — с горечью простонал я, неотрывно следя глазами за зеленой точкой на радаре.
До портала осталось не больше минуты. Ушли. Но я запомнил и кокаинового лидера Заккара, и Френтона, посредника между людьми и нелюдью. Запомнил и не успокоюсь, пока не найду и не разорву на клочки, как морфоидов.
Что-то мигнуло на радаре. Ракета ближнего полета? Огонек шатла моргнул и погас, не дотянув до портала.
Прямо в точку. Слава Богу!
— Корд…
Он не сказал, а глухо зарычал:
— Держись, Дан!
По лицу брата катились крупные капли пота, челюсти были сжаты, как клещи. Он вцепился в штурвал, руки подрагивали от невыносимого напряжения.
— Что…?
— Из пяти турбин осталось только две, — глухо сказал он, — я попытаюсь посадить, но…
Учитывая количество взрывчатки в трюме, наше приземление в целом виде весьма проблематично. Я сжал плечо Корда, потому что выразить словами все, что чувствовал, было невозможно. Что бы ни случилось, я рад, что оказался на этом корабле вместе с ним. Если нам суждено погибнуть, то только вдвоем.