Одиннадцатые звездные войны (сборник)
Шрифт:
Сэлли вдруг почувствовала тоску по родине. На Спарте у нее был дом, Харинг Клос, а за несколько минут можно было попасть в столицу. Спарта была центром цивилизации — но в последнее время Сэлли жила в космических кораблях все уменьшающихся размеров, с тюремным лагерем для разнообразия. Закончив университет, она приняла решение: стать личностью, а не украшением какой-нибудь мужской карьеры. Правда, сейчас многое говорило за эту возможность, особенно, если это будет настоящий мужчина. Хотя... Нет! Она будет принадлежать только себе.
В одном конце
— Вы бывали на этом катере?— спросил Хорват.
— Простите?
— Я спросил: "Вы бывали на этом катере?" Они убирали отсюда все вооружение, но оставили достаточно, чтобы понять, что здесь было. То же самое и с торпедами. Их убрали, но пусковые аппараты на месте. Так какого же рода будет наше посольство?
Харди очнулся от своих грез.
— А чтобы вы сделали на месте капитана?
— Использовал бы невооруженный катер.
— Таких здесь нет,— мягко заметил Харди.— Вы знали бы это, если бы навестили хоть раз ангарную палубу.— На этой палубе находилась часовня, и Хорват не посещал ее. Конечно, это было его дело, но не лишне иногда напомнить об этом.
— Но ведь у моти совершенно явно не военный корабль!
Харди кивнул.
— Моти рано или поздно откроют нашу ужасную тайну. Мы род, любящий войну, это часть нашей натуры, даже если мы прибываем на полностью разоруженном корабле. Вам не кажется, что это будет многозначительным фактом для моти?
— Но ведь это очень важно для Империи!
Дэвид Харди согласно кивнул. Министр по науке был прав, хотя священник подозревал, что доказательства его были плохи.
Катер слегка накренился, и полет начался. Род следил за ним по экранам мостика, испытывая беспомощное раздражение. Через мгновение, когда катер подойдет к борту корабля Моти, одна из батарей Кроуффорда будет направлена на него. И Сэлли Фаулер будет на борту этого хрупкого безоружного суденышка.
Поначалу планировалось привести моти на борт "Макартура", но пока малыши не найдены, это было невозможно. Род был рад, что его корабль неподвластен чужакам. Я учусь думать, как параноик, сказал он сам себе. Подобно адмиралу.
А тем временем не было никаких следов малышей. Сэлли не разговаривала с ним, и все были раздражены.
— Корабль готов к маневру, капитан,— сказал Реннер.— Я сменю вас, сэр.
— Хорошо. Продолжайте, парусный мастер.
Прозвучало предостережение об ускорении, и "Макартур" мягко двинулся в сторону от чужого корабля. В сторону от катера и Сэлли.
Душ: пластиковый мешок с мыльной водой и молодым человеком внутри, причем горло мешка было плотно завязано вокруг шеи мужчины. Уайтбрид пользовался щеткой с длинной ручкой, чтобы почистить себя там, где чесалось — то есть везде. Какое все-таки удовольствие напрягать и расслаблять мышцы! Как мало было этого в корабле моти, таком клаустрофобически стиснутом.
Вымывшись, он присоединился к остальным, сидевшим в гостиной.
Священник, Хорват и Сэлли Фаулер — все в комнатных туфлях с клейкими подошвами — выстроились в линию. Никогда прежде Уайтбрид такого не видел.
— Министр по науке Хорват,— сказал он.— Я прибыл под ваше командование на время пребывания здесь.
— Очень хорошо, мистер Уайтбрид.— Хорват казался встревоженным и озабоченным. Впрочем, как все они.
Священник с усилием проговорил:
— Как видите, никто из нас не знает, что делать дальше. Никогда прежде мы не контактировали с чужаками.
— Они вполне дружелюбны и хотят говорить,— сказал Уайтбрид.
— Хорошо, но это оставляет меня на крючке.— Священник нервно рассмеялся.— На что это было похоже, Уайтбрид?
Он попытался рассказать им. Стиснутый, пока добираешься до пластиковых тороидов... хрупкий... никаких результатов в попытке поговорить с моти, за исключением того, что Коричневые чем-то отличаются от Коричнево-белых.
— Они не вооружены,— сказал он им.— Я провел три часа, изучая этот корабль, и на нем не осталось места, где они могли бы спрятать большое оружие.
— У вас не было чувства, что они провели вас мимо чего-то?
— Я... нет.
— Вы не очень-то уверены,— резко сказал Хорват.
— Это не так, сэр. Я только что вспомнил об инструментальной комнате. Мы закончили обход в комнате, где были всевозможные инструменты — на стенах, на полу и потолке. На двух стенах были простые вещи — ручные сверла, продольные пилы со странными рукоятками, винты и отвертки. Это были предметы, которые я мог узнать. Я видел когти и что-то, что, по-моему, было молотком с большой плоской головкой. Все вместе это выглядело как мастерская в каком-нибудь подвале. Но там были и действительно сложные предметы, которых я вообще не смог определить.
Чужой корабль плыл совсем рядом, видимый в передний иллюминатор. Нечеловеческие тени двигались внутри него. Сэлли тоже разглядывала их, но тут Хорват сухо сказал:
— Вы сказали, что чужаки не присматривали за вами.
— Не думаю, чтобы они провели меня мимо чего-либо. Я уверен, что меня намеренно привели в эту мастерскую. Не знаю почему, но мне кажется, что это был тест на разумность. Если это так, то я провалился.
— Единственный Моти, с которым мы разговаривали,— сказал священник Харди,— пока что не может понять даже простейших жестов. Теперь же вы говорите мне, что эти моти устраивали вам тест на разумность...
— И понимали жесты. Удивительно быстро поняли их. Да, сэр. Они различны. Вы видели снимки.
Харди закрутил прядь своих седеющих волос вокруг шишковатого пальца и легонько дернул.
— Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатан. Я думаю, что мы имеем дело с двумя видами моти. Один из них — это ученый-идиот, который не может говорить. Второй... говорит,— закончил он неубедительно. Заметив, что играет волосами, он пригладил их обратно на место.
— Надеюсь, что смогу научиться говорить спиной.