Одиннадцатые звездные войны (сборник)
Шрифт:
— Артрит?— недоумевал Сэлли. Они осторожно распаковали их и приступили к очередному ящику с останками ноги, которая тоже плавала по астероиду отдельно. У нее были большие острые шипы на пятке, а передняя часть ступни была твердой, как конское копыто, не походя ни на одну из других ног моти.
— Мутанты?— спросила Сэлли. Она повернулась к гардемарину Стели, который делал эскиз удивительного груза.— Вы говорили, что радиации там нет?
— Он был мертвенно-холоден, э...Сэлли,— сказал Стели.— Но когда-то там должен был быть настоящий
Сэлли вздрогнул.
— Меня интересует, как много времени назад это было. Тысяч лет? Это может зависеть от того, насколько чисты были бомбы, которые они использовали, чтобы двигать астероид.
— Этого сказать нельзя,— ответил Стелли.— Но это старое место, Сэлли. Старое-старое. Самая старая вещь, которую я могу сравнить с ним — это Великая Пирамида на Земле. Но это место все-таки старше.
— Гмм,— сказала она.— Но у вас нет доказательств, Хорст.
— Нет. Но все равно это старое место. Я это знаю.
Анализ находок пришлось отложить. Разгрузка и складирование их затянулись далеко за начало первой вахты, и все устали. Был 1.30, три склянки первой вахты, когда Сэлли отправилась в свою каюту, а Стели в кают-компанию. Джонатан Уайтбрид остался один.
Он выпил слишком много кофе в кабине у капитана и не устал. К тому же, он мог поспать позже. Фактически, он мог сделать это, когда корабль чужаков подойдет к "Макартуру", но до этого оставалось еще девять часов, а Уайтбрид был молод.
Свет в коридорах "Макартура" горел вполовину слабее, чем днем. Они были почти пусты, а все двери отдельных кают закрыты. Голоса, которые звучали в каждом коридоре в течение корабельного дня, накладываясь друг на друга так, что нельзя было ничего понять, теперь умолкли, и в коридорах повисло молчание.
Впрочем, напряжение дня осталось. "Макартур" не мог расслабиться, находясь в чужой системе. Поэтому его экраны работали, экипаж стоял двойные вахты, а где-то поблизости находилась цилиндрическая туша "Ленина". Уайтбрид подумал об огромных лазерных пушках линейного крейсера, многие из которых были сейчас направлены на "Макартур".
Уайтбриду нравились ночные вахты, во время которых можно было побыть одному. Можно было найти и компанию: членов экипажа, стоявших на вахте, заработавшихся ученых... впрочем, на этот раз, казалось, все спали. Ну что же, он может взглянуть на малышей по интеркому, выпить последнюю порцию и идти спать. Достоинством первой вахты было то, что можно было найти свободные лаборатории, где можно было посидеть.
Когда он набрал номер каюты моти, экран интеркома остался пустым. Уайтбрид на мгновенье нахмурился, затем усмехнулся и направился к гостиной младших офицеров.
Уайтбрид надеялся застать моти за занятием любовью. Что ни говори, а гардемаринам приходится самим искать себе развлечения.
Он открыл дверь, и что-то шмыгнуло у него между ног вспышкой желтого и коричневого цвета. У семьи Уайтбридов были свои собственные собаки, и общение с ними натренировало его рефлексы, поэтому он отпрыгнул назад, захлопнув дверь, чтобы не дать никому больше выскочить, а затем оглядел коридор.
' За мгновенье до того, как беглец исчез в районе камбуза экипажа, Уайтбрид увидел его вполне отчетливо. Это была одна из маленьких моти, а на плечах у нее сидел щенок.
Второе взрослое существо, должно быть, оставалось еще в гостиной. На мгновенье Уайтбрид заколебался. Он мог бы тотчас же поймать собаку, убегающую от него. Это существо находилось в камбузе, которого он не знал, не было приучено к его голосу и — черт побери!— ВООБЩЕ НЕ БЫЛО СОБАКОЙ. Уайтбрид нахмурился. Это было уже не шуточное дело. Он вернулся к интеркому и вызвал вахтенного офицера.
— О, Езус!— сказал Кроуффорд.— Ну, хорошо, вы говорите, что одна из этих тварей еще в гостиной? Вы уверены?
— Нет, сэр. Я не видел ее там, но в коридоре я заметил только одну.
— Не заглядывайте туда,— приказал Кроуффорд.— Оставайтесь у двери и не пускайте туда никого. Я вызову капитана.— Он нахмурился. Капитан не погладит его по голове, поднятый с постели потому, что любимчик вырвался на свободу, но имевшиеся приказы требовали о любых действиях чужаков докладывать капитану немедленно.
Блейн был одним из тех счастливых людей, которые могли просыпаться немедленно. Он выслушал доклад Кроуффорда.
— Хорошо, Кроуффорд, возьмите пару морских пехотинцев для смены Уайтбрида, и передайте гардемарину, пусть будет наготове. Я хочу послушать его рассказ. Потом берите еще отделение пехотинцев и поднимайте поваров. Пусть осмотрят камбуз.— Он закрыл глаза и задумался.— Держите гостиную запечатанной, пока доктор Хорват не явится туда.— Он выключил интерком.
Нужно вызвать Хорвата, подумал Род.
И нужно было сообщить адмиралу. Впрочем, лучше сначала точно узнать, ЧТО случилось. Но это нельзя было откладывать надолго. Он накинул тунику и вызвал министра по науке.
— Они ОСВОБОДИЛИСЬ? Как?— спросил Хорват.— Министр по науке не был одним из тех счастливых людей. Глаза его были красны, редкие волосы торчали во все стороны, и он постоянно жевал губами, явно не удовлетворенный вкусом.
— Мы не знаем,— терпеливо объяснил Род.— Камера нс работает. Один из моих офицеров отправился на разведку.— В любом случае этим придется заниматься ученым.— Доктор, мы сбережем время, если вы спуститесь в гостиную немедленно.
Коридор, ведущий к гостиной, был переполнен. Хорват в мятом шелковом платье, четверо морских пехотинцев, Лейтон, младший вахтенный офицер, Уайтбрид, Сэлли Фаулер, одетая в просторный халат, но накрашенная и в цветном платке. Двое поваров и с ними их старшина — все бормочущие что-то, гремя кастрюлями на камбузе — искали Моти, пока остальные морские пехотинцы беспомощно смотрели на них.