Одиночный полёт
Шрифт:
В наушниках слышится сопение стрелка и потом его голос:
– Уменьшил, командир.
– Ладно. Штурман, у вас какое давление в баллоне?
– Сто двадцать пять.
– Ладно.
Хоть один умный человек нашелся. Добруш понимает, что несправедлив. Расход кислорода у стрелка нормальный. Но это уже сказывается Кенигсберг. Города не видно, но пилот всем своим телом чувствует его приближение, чувствует затаившуюся в ном опасность. И он нервничает.
– Эй, стрелок!..
– Я слушаю, командир,
–
– Не буду, командир.
– Стрелок веселеет.
– Долго нам еще? Я совсем окоченел...
– Штурман, как цель?
– Девять минут тридцать секунд.
– Стрелок, вы слышали? До Кенигсберга - девять минут тридцать секунд.
– Понял, командир. И они смолкают.
10
...Добрушу необходимо было поговорить со штурманом Назаровым.
В землянке, служившей одновременно и клубом, и столовой, и библиотекой, было почти пусто. За столиком у окна двое летчиков играли в шахматы. Трос других, среди которых находился и майор Козлов, перекидывались в карты.
Назаров сидел на табуретке у стеллажа и читал книгу. На нем были безукоризненно выглаженные брюки, ослепительно сверкающие ботинки и новенькая кожаная куртка. Выбритое до синевы лицо его казалось аскетически сухим и строгим.
– Мне надо поговорить с вами, штурман, - сказал Добруш, подойдя. Назаров поднял голову и взглянул на него.
– К вашим услугам.
– Но, пожалуй, не здесь, - сказал Добрую, оглянувшись.
Штурман положил книгу на полку и поднялся. За столиком, где сидел майор Козлов, установилась тишина. Летчики с любопытством поглядывали на Добруша с Назаровым.
Добруш уже было прошел мимо и взялся за ручку двери, как вдруг сзади услышал шепот:
– Да какой из него летчик! Карьерист и бабник, недаром из истребителей выгнали...
Добруш опустил руку и повернулся. Шепот оборвался. Шрам на лице капитана начал медленно чернеть. Он шагнул к столу.
– Вы хотели мне что-то сказать, Козлов?
– спросил он майора... Тот приподнял брови с деланным удивлением.
– Я? Ну что ты, дорогуша, здесь о тебе...
– Встать, - тихо сказал капитан. Козлов уставился на него с изумлением.
– Что-о?! Да как ты смеешь так разговаривать со стар... Капитан положил руку на кобуру пистолета. Майор осекся.
– Встать!
– повторил Добруш. Не спуская глаз с руки капитана, майор начал медленно подниматься.
– Имей в виду, - проговорил он, бледнея, - это тебе...
– Смир-рна! Козлов вздрогнул.
– А теперь повторите вслух то, что вы шептали. Я предпочитаю, чтобы такие слова мне говорили в лицо, а не в спину.
– Я ничего не... Капитан ждал, глядя на него в упор тяжелым взглядом,
За соседним столиком перестали играть в шахматы.
Лейтенант, сидевший рядом с майором, заинтересовался картами, которые держал в руках.
– ... не говорил, - выдавил майор. Добруш презрительно скривил губы.
– Оказывается, вы не только мерзавец, Козлов. Вы еще и трус. Майор судорожно дернулся.
– Садитесь!
Добруш резко повернулся и пошел к двери. Штурман, со скучающим видом разглядывавший в продолжение этого разговора спичечную коробку, шагнул за ним.
– Не стоило вам связываться, - заметил ой, когда они вышли.
– Так уж получилось, - хмуро сказал капитан.
– Просто он боится, что вас назначат командиром третьей эскадрильи вместо него.
– Теперь он побежит жаловаться к полковнику, к... Ну, да ничего. Я ведь видел, что вы всего лишь поправляли кобуру.
– Спасибо.
Когда они спустились в землянку пилота и штурман устроился у стола, Добруш подвинул к нему планшет.
– Как вам нравится эта линия?
– спросил он. Назаров посмотрел на карту.
– Кенигсберг? Добруш кивнул.
– Когда?
– Сегодня. Ночью. Штурман почесал пальцем подбородок,
– Кто у вас сейчас штурман?
– Коблов.
– С Кобловым лететь нельзя.
Добруш сунул в зубы трубку и затянулся дымом. Назаров задумчиво посмотрел на карту.
– Он не может ориентироваться, - сказал он.
– Но суть не в этом. До Кенигсберга вы его довезете, но ведь он висит над целью не меньше пяти минут. Я видел его в деле. Он подумал.
– Если бы с вами полетел я, мы вернулись бы.
Добруш кивнул.
– Я знаю, что вы хороший штурман. Назаров поднялся,
– Я готов.
11
– Командир, прошли Мемельскую косу, - говорит штурман.
– Разворот влево. Курс девяносто три.
– Понял. Девяносто три.
Машина круто кренится. Впереди показываются редкие огоньки. Пилот выравнивает машину.
– Взял девяносто три.
Он склоняет голову и смотрит вниз. Потом снова выпрямляется и застывает. Внизу - серая пелена.
– Командир, до Цели - пять минут.
– Понял. Стрелок, вы слышали? Осталось пять минут.
– Слышу, командир.
– Как у вас дела?
– Нормально, командир.
Впереди - луна. Луна-это совсем плохо, потому что им сейчас нужна хотя бы слабенькая облачность. Хоть самая маленькая...
Небо совершенно чистое. До звезд можно дотянуться рукой.
– Ладно. Следите за воздухом.
...В штабе капитану Добрушу сообщили время и место встречи с группой, идущей на Кенигсберг.
Самолет взлетел с аэродрома и пришел в назначенную точку секунда в секунду. Но группы в воздухе не оказалось. Пилот сделал круг в надежде, что вылет несколько задержался. Самолетов по-прежнему не было.