Одинокая звезда
Шрифт:
Только одно его беспокоило: когда Лена бывала рядом, ему все время хотелось ее целовать. Просто не отрывался бы. Но… не получалось. Она ни разу так и не побывала у него дома – отказывалась под разными предлогами. А у нее он чувствовал себя как-то скованно – особенно в присутствии ее мамы. Он видел, как они любят друг друга, и понимал, что Лена рассказывает маме обо всем. И это его здорово тормозило.
Дима свою маму тоже очень любил. Но чтобы делиться с ней всем! – нет уж, увольте. Такого наслушаешься – не будешь потом знать, куда деваться.
«Ну ничего,
Он даже закрыл глаза, представляя, как это произойдет. Но спешить не следует – эта девушка не как все. С ней надо быть осмотрительным, постоянно учитывая ее настроение. Ничего, он постепенно своего добьется.
На вокзал Ольга с Леной добирались автобусом. Вещей у них было мало – все уместилось в одном чемодане. Поэтому они отказались от помощи Димы, настойчиво пытавшегося их сопровождать.
В последний момент с ним на вокзал увязалась его мама, как он ее ни отговаривал. Ей очень хотелось увидеть, наконец, вблизи эту таинственную Лену, по макушку влюбившую в себя ее сына. Она не могла без дрожи наблюдать за его физиономией, когда он оставался один, полагая, что его никто не видит. Рожа у него при этом делалась совершенно идиотская: застывший взгляд, устремленный куда-то в пространство, и блаженная улыбка от уха до уха.
Наталья Николаевна неоднократно предлагала Диме пригласить девушку, познакомить с ней и отцом, но каждый раз что-нибудь этому мешало. Наконец, она стала подозревать, что Лена сознательно не хочет приходить к ним. Но почему? Может, ей мама не разрешает? Может, она вообще против дружбы дочери с их сыном? В этом надо было разобраться. Поэтому Наталья Николаевна настояла на своем и поехала на вокзал вместе с Димой.
На перроне сынок, сразу забыв о ней, ринулся к газетному киоску. Проследив за ним взглядом, Наталья Николаевна увидела их – мать и дочь. Заметив ее сына, несшегося к ним, сшибая чужие чемоданы, они заулыбались и замахали ему. Он подбежал и весь буквально засиял от счастья, только что не запрыгал, как в детстве. С облегчением увидев, как приветливо мать девушки смотрит на него, Наталья Николаевна направилась к ним. Тут и он вспомнил о ее присутствии.
– Знакомьтесь, это моя мама, – почему-то страшно смутившись, сказал он. – Мама, это Ольга Дмитриевна и Лена.
– Здравствуйте, Наталья Николаевна! – протянула ей руку мама девушки. – Очень рада вас видеть! Мы ведь знакомы.
– Знакомы, – подтвердила Наталья Николаевна, – встречались на совещаниях. А хотелось бы познакомиться поближе. Мой сын мне уже все уши прожужжал о вашей дочке. По-моему, кроме слова «Лена», остальные он изъял из своего лексикона. С утра до вечера только и слышим: «Лена сказала, Лена захочет, Лена не захочет. Лена, Лена, Лена». Как заколдованный.
– Ничего, это в его возрасте естественно, – засмеялась Ольга. – Это на первых порах. Потом пыл поутихнет.
– Никогда не поутихнет! – запротестовал Дима, не сводя глаз с девушки, молча слушавшей их разговор. – Лена – это мое все!
Девушка улыбнулась и смущенно взглянула на Наталью Николаевну.
– Дима, я не могу быть всем, – скромно сказала она. – У тебя еще есть твои папа и мама, твои друзья. Они ведь тоже для тебя много значат.
Девушка умна, отметила про себя Наталья Николаевна, и очаровательна. Но она – вещь в себе, как и ее мать. Похоже, сдержанность – одно из их основных качеств. Нелегко будет с ней моему порывистому Димке. Да, Марина была бы ему больше другом, чем эта Лена. Но тут уж ничего не поделаешь – он от нее не отстанет.
– Леночка, а когда же ты нас осчастливишь своим посещением? – спросила Наталья Николаевна, внимательно наблюдая за выражением лица ее матери. Может, она запрещает дочери к ним приходить? Нет – та, улыбаясь, тоже вопросительно взглянула на дочь.
– Вот вернемся из Москвы, – пообещала Лена, – обязательно приду к вам в гости.
– Смотрите, вас зовут, – сказала Ольга Диме и Лене.
Действительно, руководитель группы, держа в руках список, попросил всех старшеклассников подойти поближе. Сделав перекличку, он велел им не расходиться, так как состав вот-вот подадут.
– Что будем делать, Ольга Дмитриевна? – спросила Наталья Николаевна, когда ребята отошли. – Похоже, предстоит нам с вами породниться. Как вы к этому относитесь?
– Положительно, – улыбнулась Ольга, – а как еще к этому можно относиться? Взаимная любовь, да еще такая сильная – великое благо для них обоих. Смотреть на них да радоваться – что нам еще остается?
– Значит, вы не против их отношений?
– А почему я буду против? Как вообще можно быть за или против? Их отношения касаются только их. Я полностью доверяю своей дочери. Она очень любит вашего Диму – и насколько я его успела узнать, он вполне заслуживает этой любви. Смотрите, какая они красивая пара. Залюбуешься.
– Ну, раз так, – облегченно сказала Наталья Николаевна, – я рада. Я тоже слышала о вашей дочери много хорошего – и не только от сына. Единственно, что меня смущает, так это ее необыкновенная внешность. Бедный мой Димка – всю жизнь будет дрожать, что ее уведут.
– Ничего страшного, – засмеялась Ольга, – не бойтесь. Моя Лена спокойно относится к своей внешности – с хорошей долей юмора. А насчет уведут – я не знаю более надежного, чем она, человека. Все их будущее теперь зависит только от них самих. А нам остается лишь помогать им и радоваться, глядя на их любовь. Да внуков ждать.
Подали состав, и началась посадка. Ольга и Лена попрощались с Диминой мамой и направились в свой вагон. Дима, чмокнув мать в щеку, пошел с ребятами в свой. Но задерживаться там он не собирался. Едва поезд тронулся, как Дима, забросив на полку рюкзак, понесся в вагон СВ. Однако дверь их купе оказалась заперта.
– Лена, это я, – забарабанил он, – открой!
– Дима, потерпи, мы переодеваемся, – послышался голос ее мамы. – Постой немножко у окошка.
Наконец дверь открылась, и ему было позволено войти. Мама с дочкой, одетые в пестрые пижамы, раскладывали на столике еду.